Вскоре они вошли в большую комнату, где было много женщин в белых халатах. Одни разрезали ткань на длинных столах, другие примеряли готовые изделия на манекенах, а третьи что-то шили вручную. Ткань хоть по-прежнему и выдавалась по талонам, но здесь, похоже, ее было достаточно, чтобы занять работой еще с десяток портних.

— Так все же это магазин? — спросила Гаэль.

— Нет, дорогая, — улыбнулась ее наивности мадам Сесиль. — Это ателье. Мсье Лелонг занимается одеждой от-кутюр.

Гаэль не слишком понимала, что такое «от-кутюр», но, судя по тону мадам Сесиль, это нечто очень важное. Насколько могла заметить девушка, те модели, что красовались на манекенах, были великолепны. Ее буквально заворожило увиденное. Она, конечно, не могла знать, что Люсьен Лелонг — один из самых известных дизайнеров в Париже, который уступал разве что Коко Шанель, чьи тесные связи с германским высшим командованием позволили ее делу процветать и во время оккупации. Лелонг тоже одевал немецких женщин, хотя был более осторожен.

Гаэль все еще растерянно оглядывалась, когда в комнату вошел стройный молодой человек. Женщины как-то сразу подобрались и с двойным усердием принялись за работу. Мадам Сесиль представила его Гаэль как Кристиана Диора, лучшего дизайнера Лелонга и, как выяснилось значительно позже, в годы оккупации активного борца Сопротивления, который добывал весьма ценную информацию у своих немецких клиентов. Теперь все его знают как героя, в отличие от Коко Шанель, которую не только обвиняли в сотрудничестве с немцами, но и подозревали в том, что во время войны она стала немецким агентом: недаром после освобождения Парижа она уехала в Швейцарию. Катрин, сестра Диора, тоже участница Сопротивления, находилась в концлагере, и Кристиан очень надеялся, что ее скоро освободят.

— Что ты о ней думаешь? — вполголоса спросила Сесиль Диора, пока Гаэль рассматривала настоящий вечерний шедевр, который вручную расшивали портнихи.

— В каком смысле? — рассеянно спросил главный дизайнер, находившийся во власти своих проблем: для весенней коллекции могло не хватить ткани, — но, присмотревшись к Гаэль, заметил: — Хорошенькая. Можно сказать, красавица. Жаль, что не участвовала в довоенных показах. Она нам нужна?

Они по-прежнему использовали моделей для показа одежды клиентам. А теперь, с окончанием оккупации, как только трудности с покупкой тканей закончатся, Сесиль была уверена, что показы возобновятся.

— Пока не особенно. Сейчас скорее она нуждается в нас. Девочка только приехала из Лиона, потеряла семью во время оккупации: отца, брата, мать. Но позже, когда наладятся поставки тканей, будет нужна, я уверена.

Сесиль подробнейшим образом расспросила Гаэль о семье.

— Она приехала в Париж искать работу. Очень молода: всего девятнадцать.

— Мы можем предложить ей работу модели, — протянул Кристиан задумчиво. — Она хороша собой, чувствуется порода. А правильно ходить и демонстрировать одежду ты научишь. В ней есть природная легкость и элегантность, что я так люблю.

Он прищурился, словно оценивая девушку, и добавил:

— Пусть это будет нашим первым добрым делом в счет грядущих времен. Но… — В тоне его послышалась тревога. — Она случайно не из тех…

— Говорит, что нет, — быстро ответила Сесиль. — Не знаю почему, но я ей поверила, хотя, судя по прическе, там, в ее деревне, рассудили иначе.

— Как бы хотелось верить, что она говорит правду, — вздохнул Кристиан, и Сесиль кивнула.

Слишком сильна была аура невинности вокруг девушки, да и держалась она с невероятным достоинством, возможно, потому, что пережила войну и рано повзрослела.

— Почему бы не начать с ней работать прямо сейчас? На этой неделе я жду двух новых клиенток. Они бывали здесь раньше, но ничего не покупали. Свежее личико всегда привлекает больше внимания.

Сесиль согласилась с ним, а когда он ушел, пригласила Гаэль в свой кабинет и с улыбкой сказала:

— Ну все, завтра, если хочешь, можешь начинать. Тебе очень повезло: мсье Диору ты понравилась, а это главное. Конечно, многому придется учиться: ходить, двигаться, показывать одежду так, чтобы ее захотели купить. Но никогда не заговаривай с клиентами. Это железное правило. Где ты остановилась?

— В отеле, но это временно: буду искать квартиру.

Судя по всему, перспектива получить работу волнует девушку больше, словно наконец сбылась ее мечта!

— В этом нет необходимости: у нас есть помещение для моделей. Будешь жить еще с четырьмя девушками, и мы надеемся, что вы поладите между собой и не станете ссориться, — произнесла мадам Сесиль голосом директора школы. Гаэль, не веря своим ушам, уставилась на нее:

— И сколько мне придется платить?

— Нисколько. Жилье бесплатное, пока ты работаешь моделью для мсье Диора.

В глазах Гаэль стояли слезы благодарности: у нее есть работа и жилье! Она будет показывать одежду от-кутюр!

Несколько минут спустя, покидая здание, она шепнула мужчине в черном костюме, что получила работу, и тот с широкой улыбкой поднял вверх два разведенных в виде латинской буквы V пальца, знак победы. По дороге в отель она словно плыла по воздуху, а едва войдя в вестибюль, со стойки портье позвонила в Лувр даме, которая дала ей карточку с адресом, чтобы поблагодарить. Та, кажется, была рада за нее.

Вечером Гаэль уже собирала вещи, думая, что ей несказанно повезло. У нее начиналась совершенно новая жизнь! Жаль только, что некому рассказать об этом: ни друзей, ни родных. Ребекка наверняка была бы рада за нее! И пусть портье в отеле, с которым она тоже поделилась своей радостью, был занят и почти ее не слушал, это не важно. Главное — у нее есть работа! Она будет моделью у самого Кристиана Диора!

Гаэль оставалось надеяться, что родители гордились бы ею.

В первый день работы Гаэль поднялась чуть свет, хотя почти не спала ночью и очень нервничала.

Облачившись в серую юбку в складку, которую носила еще в школе, серый свитер, те же туфли на низких каблуках и черный жакет матери, Гаэль отправилась со своими двумя чемоданами в ателье и поставила их в гардеробную моделей. Остальные девушки пока еще не пришли, и Гаэль немного побаивалась встречи с ними. Мадам Сесиль, правда, уверяла, что они славные.

К удивлению Гаэль, ее тут же отправили к парикмахеру. Она никогда не пользовалась косметикой и пока что ничего не могла поделать с волосами, которые все еще были слишком короткими.

— Хотите, чтобы их подстригли еще короче?

— Нет, просто придали им форму и уложили, — рассмеялась Сесиль и сама объяснила парикмахеру, чего хотел Диор.

Это должна быть стильная прическа, а не результат действия разъяренной толпы.

Гаэль зря опасалась: модный парикмахер, к которому ее направили, несколькими ловкими взмахами ножниц достиг потрясающего эффекта: теперь это было не клеймо позора, а сверхмодная стрижка.