хотел даже дать Китамуре несколько советов, пока с огорчением не узнал, что тот ничего не пишет, а всего лишь по просьбе друга раскрашивает иллюстрации. И где? В книге, полной злобесова колдовства и чародейства, написанной Гризвольдом исходя из собственного, весьма, по его уверениям, богатого опыта! Ох, храни Небо его нечистую душу… Я скорее перевел разговор на погоду, чтобы случайно не опоганиться.

Помимо огорчительного в доме Г. и Р. нашлось немало поистине интересного и чудесного. Например, чудесный паровой котел, обеспечивающий теплом их жилище (как раз через те странные трубы вдоль стены) и неизвестный, насколько я могу судить, даже лучшим мастерам Юга. Схему прилагаю. На нём, к слову, и нашлись мои сохнущие одеяния. Стоит упомянуть к тому же заморские вещицы и оружие, любезно показанные мне Гризвольдом. А так же искусно сработанную самораздвижную лесенку. Что уж говорить про учёного кота, умеющего говорить "добрый день" и "погода на диво хороша"! Воистину, чего только ни встретишь в городе драконов, куда меня, единственного из ревнителей истинной веры, забросила почти два года назад милосердная судьба! Здесь даже человек может жить под одной крышей с повелителем небес. Ведь Китамура, как вскоре выяснилось, тоже был драконом… Поразительно! Жаль, я не успел разузнать побольше о его судьбе. Думаю, однажды мне это ещё удастся, если провидение будет ко мне благосклонно.

Кроме прочего, меня накормили горячим, что тоже оказалось весьма приятно. Единственной просьбой добрых хозяев, приютивших замёрзшего путника, было описать всё честно, а не "как у вас, церковников, водится". Так я позже и сделал, не желая уронить чести церковников, и, чего греха таить, уязвлённый таким недоверием.

Обсохнув и согревшись, я тепло распрощался с хозяевами дома и отправился к себе, покуда метель прекратилась, совершать дневную молитву и писать эти строки.

Вечером же, решив посетить Таверну и разузнать о желающих принять истинную веру…

Глава 62. Год 12585 от сотворения Мира

Утром четверга, плотно поев, я наблюдал, как плывут по небу облака, и размышлял о мирской суете. Не далее, как вчера по неосмотрительности своей я положил кусок халвы прямо на стол, где, оказалось, лежало несколько страниц моей рукописи. Труд двух недель был испорчен жирными пятнами. В размышлениях о тщете всего сущего я и находил теперь утешение, никак не решаясь начать переписывать испорченные главы набело.

Окно было открыто настежь по случаю хорошей весенней погоды, потому-то я заметил своих старых знакомцев, как только они появились в начале Селедочного тупика. В главе 50 (и немного в главе 53) я писал о странном соседстве дракона и человека под одной крышей, но доселе так и не собрался вновь навестить этих двоих, даже несмотря на то, что мой труд поистине могли украсить истории их жизни. Видимо, само провидение послало их на мою улицу!

Я надел сандалии и поспешил наружу, забыв недопитый кисель на подоконнике. К моему возвращению он был весь засижен мухами…

Гризвольд и Рютаро пришли сюда за рыбой. Один из моих соседей, одноглазый Нико, только вчера вернулся с целой телегой сих чешуйчатых созданий и теперь распродавал свой товар, зычно созывая покупщиков. Дело шло бойко.

Я поприветствовал Нико и дракона с человеком. Последние двое немного удивились, завидев меня, но отвечали вежливо и согласились, в конце концов, удовлетворить моё любопытство.

Пока мы втроём двигались к описанному в главе 50 дому, я успел задать несколько интересующих меня вопросов. К моему удивлению, дракон Рютаро, как оказалось, почитает своего друга если не за отца, то по крайней мере за опекуна и доброго покровителя. Пережитые совместно приключения, о которых я поведаю в следующей главе, сплотили их двоих и сделали семьёй. Радостно видеть примеры благого божьего промысла в столь далёких и не знающих света истины краях!

Мы продолжили разговор в доме, а потом, когда стало душно, на балконе с видом на широкую и чистую (с огорчением замечу — не в пример Селёдочному тупику) улицу, именуемую отчего-то Туманной. По недавно уложенной мостовой то и дело прохаживались большие и малые драконы, всякий раз заставляя меня одним своим диковинным видом терять нить беседы. Кто знает, привыкну ли я вообще когда-то к обществу звероящеров? Некоторые из этих истинных хозяев города приветствовали моих друзей, и по их говору я без труда определял, из какой именно стороны света занесли их ветра судьбы в Орден. Северян с твёрдыми, раскатистыми "р" и "т" в речи сменяли драконы Запада, безмерно тянущие гласные, а их, в свою очередь — восточные драконы, с их редуцированными окончаниями и мягким, иногда (почти всегда зря) кажущимся ласковым говорком. Почти ни у кого не было разве что акцента южных краёв, родных мне и знакомых до боли, судить о котором я не смею.

Так, желая разузнать больше всего о двух жителях Ордена, я получил немало сведений о чудесном городе драконов в целом.

Мы толковали о походах и дальних странах, и мои собеседники, в особенности Гризвольд, проявили себя истинными знатоками мира. Некоторых сведений даже я, исколесивший полматерика странник, доселе не знал. Потом речь плавно перетекла на вопросы религии. Я не теряю надежды постепенно обратить в истинную веру жителей Ордена. Несколько человек мне уже удалось склонить отказаться от язычества, но этого слишком мало. К тому же, как я слышал, с драконами о вопросах веры лучше не говорить вовсе. Их разум не приемлет существования высших сил и неподвластных уму таинств. Я никогда бы не рискнул говорить об этом даже с Рютаро, при всём его очевидном миролюбии, не будь рядом ещё и Гризвольда.

С дракона, пожалуй, и начну. По его словам, он происходит из настолько далёких и тайных мест, именуемых Нихония, что туда до сих пор не ступала нога человека. Там они поклоняются целому пантеону богов (конечно, ложных), а так же верят в существование многочисленных духов, добрых и злых, населяющих мир. Даже в самом обычном предмете, вроде камня под ногой, зонта или сандалии может обитать дух — ками по-нихонски. У некоторых духов есть свои имена и названия, многие из них только тем и занимаются, что творят мелкие пакости, другие же могут быть полезны и милостивы, если их об этом попросить. Всё это весьма познавательно, и одну из следующих глав я хочу посвятить рассказам Рютаро о Нихонии. А теперь дальше о религии. Сочтя верование нихонцев интересным, но безусловно ошибочным (а также сделав множество заметок в