– На следующей неделе «Барселона» будет играть с «Челси», –вспомнил Вахид Хасан, – вот тогда мы и посмотрим, кто из них победит.

– «Барселона» выиграет, – убежденно сказал Маджид.

– Это еще неизвестно, – возразил Вахид Хасан, – нужноучитывать фактор своего поля.

– Я бы поставил на ничью, – вмешался Нигбур.

– А я уверен, что «Челси» выиграет, – закричал Вахид, – вотувидите, обязательно выиграет. Я думаю, что нам нужно заказать билеты и поехатьвместе на стадион, если, конечно, еще остались места.

– Обязательно, – обрадовался Маджид. Но он вспомнил, что на следующейнеделе его, возможно, не будет в Великобритании и нахмурился.

– Нет, – осторожно сказал он, – я, наверно, поеду домой.Отец звонил, просил приехать. Я буду смотреть этот матч по телевизору.

– Ничего, – успокоил его Нигбур, – мы будем болеть и затебя.

Маджид еще некоторое время провел в комнате своих друзей итолько затем поднялся к себе. Если бы Бахыш-хан мог услышать и этот разговор,то его наверняка хватил бы апоплексический удар от нервного напряжения. Но, ксчастью Бахыш-хана и его коллег, они не услышали этого признания Маджида.Молодой человек вернулся в свою комнату и через некоторое время спокойнозаснул.

Утром следующего дня Вахид Хасан подошел к автомобилю,который стоял у выхода из парка, расположенного рядом с общежитием, и уселся всалон, на заднее сиденье.

– Он куда-то уедет, – сообщил Вахид Хасан.

– Когда?

– Не знаю. Но он сказал, что на следующей недели его небудет в Кембридже.

– Как он это объяснил?

– Сказал, что позвонил его отец и попросил приехать.

– Они не говорили с отцом ни вчера, ни позавчера, –убежденно произнес сидевший в салоне автомобиля неизвестный мужчина, – может,ты что-то перепутал?

– Нет. Он точно сказал, что позвонил отец и просил егоприехать.

– Тогда он солгал. Ты не догадываешься – зачем? Может, онпоедет в другое место?

– Может быть. Но мы предложили ему отправиться с нами нафутбол, а он сказал, что его здесь не будет.

– И больше ничего.

– Нет.

– Хорошо. Если будут какие-нибудь новые подробности, сразусообщай нам.

– Обязательно. До свидания. – Вахид Хасан вылез из салонаавтомобиля и отправился обратно в общежитие.

Несчастный Маджид даже не мог предположить, что сталобъектом пристального наблюдения израильской разведки после своей встречи сБахыш-ханом. И теперь его соотечественник Вахид Хасан, уже давно завербованныйизраильской разведкой, внимательно следил за ним, сообщая о всех передвиженияхМаджида своему резиденту. Таким образом к утру этого дня израильская разведкаполучила сообщение о предполагаемой поездке Маджида в Ливан.

Вечером Маджиду действительно позвонил отец. Послетрадиционных приветствий отец попросил сына приехать в Бейрут по очень важномуделу. И сообщил, что ему перезвонит их дальний родственник, который будетвстречать Маджида в аэропорту. Маджид не удивился, он только улыбнулся просебя. Приятно было чувствовать себя суперчеловеком, который заранее знает, очем именно с ним будет говорить их дальний родственник. Тот перезвонил почтисразу и подтвердил вызов в Ливан, добавив, что билет на имя Маджида уже куплен иотправлен электронной почтой.

На следующее утро Маджид вылетел в Бейрут, успев перезвонитьи попрощаться с Сабриной. Он не мог даже предположить, что в тот момент, когдаего лайнер находился в воздухе, Сабрина вышла из дома и пошла через улицу.Внезапно появившаяся серебристая «Ауди» сбила девушку и сразу умчалась. Сабринане погибла, у нее были сломаны ключица и левая рука. Она попала в больницу, гдепервым навестившим ее был Бахыш-хан, представившийся как родственник и знакомыйМаджида. Он оставил ей цветы и фрукты под умиленными взглядами матери и тетиСабрины, прилетевших в Лондон из Роттердама. Они не могли знать, что наликвидации Сабрины настаивал именно этот человек и их дочери очень повезло, чтоона осталась в живых.

Тарва. Граница Афганистана и Пакистана

Этот небольшой городок был расположен почти на самой границемежду двумя государствами и почти не контролировался афганскими властями, таккак местная власть в Тарве обычно сохраняла нейтралитет по отношению к воюющимсторонам.

К небольшому одноэтажному дому подъехал пыльный внедорожник,в котором находилось несколько мужчин. Сидевший на переднем сиденье рядом сводителем высокий мужчина в традиционном афганском одеянии вышел из салонаавтомобиля и, кивнув остальным, вошел в дом. У него была густая черная борода,строгие черты лица. Войдя в дом, он вежливо поздоровался с сидевшим в первойкомнате мужчиной. Тот молился, обратившись лицом к Мекке. Рядом лежал автомат.Гость прошел дальше. В соседней комнате навстречу ему поднялся мужчина. Он былчисто выбрит, вопреки местным обычаям, но одет в местный свободный костюм –льняные брюки и длинную рубаху навыпуск. Гость вежливо поклонился.

– Добрый день, уважаемый Идрис аль-Исфахани. Я рад видетьвас в наших краях.

– Здравствуй, Ибрагим, – протянул ему руку Идрис, – я тожерад видеть тебя.

Они крепко пожали друг другу руки, обнялись, традиционнокасаясь друг друга и затем расположились на ковре. Никто из посторонних никогдабы не поверил, что в этом невзрачном доме установлены мощные скэллеры искремблеры, которые исключают возможность любого подслушивания и глушат всеисточники связи, даже мобильные телефоны в радиусе пятидесяти метров.

– Мы рады, что вы нашли время приехать к нам, – продолжалИбрагим.

– У меня было много работы, – признался Идрис, – но я хотелвстретиться с тобой, чтобы переговорить по очень важному делу.

Ибрагим был руководителем службы безопасности спрятавшихся впещерах вождей, тогда как имя Идриса никогда и нигде не упоминалось. На самомделе Идрис-аль-Исфахани имел много имен и много кличек. Он работал одновременнона американскую и пакистанскую разведки, в каждой из которых считался вполненадежным агентом. Но подлинная сущность этого человека была не известна почтиникому.

Идрис уже давно был самым важным советником по всем вопросамбезопасности. Именно с его помощью разоблачались почти все агенты, так илииначе засылаемые для внедрения в организации «Талибана» и «Аль-Каиды».Закончивший с отличием Гарвард и Кембридж, этот сорокадвухлетний интеллектуал иумница был самым опасным и проницательным аналитиком, который когда-либопоявлялся у его единоверцев. Он был не обычным наемником, а убежденным в своейправоте профессионалом, который вполне сознательно выбрал именно эту сторону исражался за нее изо всех сил.