– У тебя сегодня уроки, мама? – Кейт кивнула ипротянула Тайгу еще один тост. – Я так и догадался. – Он был явно доволенсобой. Кейт любовалась сыном. Он был таким грациозным, умненьким, красивыммальчиком, и все меньше походил теперь на Тома. Скоро ему исполнится шесть лет.

– А почему ты всегда догадываешься, что у меня уроки? –Каждый день за завтраком они обменивались впечатлениями, а в это прекрасноевесеннее утро она чувствовала себя особенно игриво. В основном ее общениеограничивалось Тайгом. Время от времени она опускалась до его детского уровня,но обычно они находили взаимоприемлемый средний тон.

– Я догадываюсь, потому что ты надеваешь более лучшуюодежду.

– Правда? – Она улыбнулась сыну, в ее глазах, как и вего, сверкали озорные искорки. – Кстати, так не говорят: более лучшую, надосказать: нарядную.

– Ну и ладно. И лицо ты мажешь какой-то замазкой.

– Что за замазка? – От смеха она чуть не подавиласьтостом.

– Ну такая – зеленая.

– Она не зеленая, а голубая. И называется тенями дляглаз. У тети Лиции тоже такие. – Она как бы подтверждала этим свое право наупотребление косметики.

– Ага. Но она красится все время. – Он улыбнулся вовесь рот. – А ты только когда едешь учить. Почему?

– Потому что ты еще слишком мал, чтобы понять это. –Как и Том, который больше не замечал ее внешнего вида. Она красила глаза инадевала «более лучшую», как сказал Тайг, одежду, просто потому, что считалаэто необходимым для посещений Тома в лечебнице. Это казалось уместным. Там онабыла «миссис Харпер». Здесь только «мама». Еще иногда «мэм» в супермаркете.

Она уже давно объяснила Тайгу, что учит писать и читатьнедоразвитых детей в Кармеле. Это позволяло иногда рассказывать ему о Томе. Оначасто вспоминала его рисунки, мистера Эрхарда; истории были весьмаприглаженными, но приносили ей облегчение. Иногда, когда у Тома получалсяособенно хороший рисунок или он осваивал какую-нибудь новую игру илиголоволомку, она делилась радостью с Тайгом, хотя, может быть, этого и неследовало делать. Рассказав ему о работе в школе для недоразвитых, оназарабатывала право запереться в своей комнате и побыть одной после особеннотрудного дня. Тайг понимал. Он сочувствовал несчастным детям и считал еехорошим человеком за то, что она ездит их учить.

– Почему у них нет каникул? – спросил он, размазывая потарелке овсянку.

Кейт очнулась от своих мыслей.

– Хм?

– Почему у них нет каникул?

– Просто нет, и все. Хочешь привести сегодня из школыДжоя? Когда вы вернетесь, здесь будет Тилли. Она может отвезти вас на ранчоЭдамса посмотреть новых лошадей, если вы захотите.

– Не-а.

– Нет? – Кейт посмотрела на него с изумлением и вдругзаметила, что его глаза вспыхнули. Он что-то задумал. – Почему? У тебя другиепланы?

Он ухмыльнулся, слегка покраснел, но энергично замоталголовой.

– Нет.

– Так ты обещаешь сегодня слушаться Тилли? – У Тилли навсякий случай был номер телефона лечебницы, но Кейт все равно каждый разволновалась, потому что слишком много времени находилась в дороге. – Веди себяхорошо, пока меня не будет. Понял, Тайг? – Ее голос вдруг стал строгим, асерьезные глаза ждали ответа.

– Хорошо, мамочка, – произнес Тайг, словно ему было столет. Тут послышался звук мотора и появился желтый джип.

– Наконец-то!

– Я побежал. Пока! – Ложка полетела в сторону. Он находу засунул в рот остаток тоста, схватил любимую ковбойскую шляпу, послалматери воздушный поцелуй и убежал.

Допивая кофе, она лениво думала о том, что он задумал, нобыла уверена, что Тилли справится с чем угодно. Тилли была преданной женщиной,этакая добрая бабушка. Много лет назад она овдовела и одна воспитала пятерыхмальчишек и дочь, вела хозяйство на ранчо, пока не передала бразды правлениястаршему сыну. С тех пор как родился Тайг, она стала его няней. Грубоватая иизобретательная, она прекрасно ладила с ребенком. Это была настоящаядеревенская женщина, а не приезжая, как сама Кейт. Разница между ними былавесьма ощутима. Ведь Кейт была писательницей, а не просто домашней хозяйкой. Ейнравилась деревня, но она не понимала ее по-настоящему.

Кейт оглядела кухню, взяла жакет и сумку, вспоминая, незабыла ли чего. У нее было странное предчувствие, что сегодня не стоит ехать.Но к этому она тоже привыкла и уже перестала прислушиваться к внутреннемуголосу. Просто взяла себя в руки и отправилась в путь. На Тилли можно былополностью положиться. Она надела жакет и посмотрела на слаксы. Они до сих порхорошо сидели на ней, как и восемь лет назад, когда она купила их последемонстрации на подиуме. Из мягкого габардина цвета кофе с молоком, они ейнравились и очень подходили к твидовому жакету, в котором она ездила верхомнесколько лет тому назад. Только бледно-голубой свитер, недавно купленный вместном магазине, был новым. Кейт улыбнулась, вспоминая, что сказал Тайготносительно ее одежды. Ей хотелось хорошо выглядеть для Тома. Надо было быстараться и для Тайга, но что он может понимать в свои шесть лет? Ей сталосмешно при мысли, что станет наряжаться для шестилетнего мальчика. Она подошлак машине.

Мысли работали до самого Кармела в режиме автопилота. Дорогабыла скучная и хорошо знакомая. Том был мрачным и беспокойным, как обычно. Дажеленч был таким же, как сотни раз прежде. Иногда дни с Томом выдавались яркими,как драгоценные камни, сверкавшие всеми цветами радуги; случались дни мрачные ихолодные, как пепел, а некоторые не оставляли вообще никаких воспоминаний.Сегодня она не чувствовала ничего, кроме усталости. Ей хотелось только одного –скорее оказаться в своем маленьком домике в горах, с Тайгом и глупой таксой спечальными глазами, ставшей любимым членом семьи. Она весь день скучала по ним.В конце концов, может, ей лучше было вовсе не приезжать сегодня. Спидометрпоказывал больше девяноста. Только мысль о Тайге заставила ее сброситьскорость. Но ненадолго. Держа восемьдесят пять, она около пяти вечера подъехалак дому.

Почему она весь день чувствовала такое беспокойство? Онаприсматривалась к территории, примыкающей к дому, ища глазами собаку и Тайга.Увидев сына, радостно улыбнулась. Он был жив и здоров, не было причинволноваться. Что, черт побери, с ней происходит? Она уезжала из дому не первыйраз. Что заставило ее именно сегодня нервничать? Тилли со всем сможет отличносправиться. Женщина казалась такой же довольной, как Тайг, и даже Борт радостнотряс грязной шерстью. Все трое были с ног до головы заляпаны грязью. У Тилливымазаны даже щеки, а у Тайга волосы, но все выглядели страшно счастливыми.

Тайг размахивал руками и что-то кричал. Пора разобраться.Она вышла из машины. Навстречу мчался Борт, разбрызгивая вокруг себя грязь.Тилли стояла поодаль и стряхивала засохшие комки с плеч. Ее одежду нельзя былоназвать элегантной, и Кейт, как всякий раз возвращаясь от Тома, почувствоваласебя слишком разодетой. Она посвятила день Тому, наступила очередь Тайга. Кейтглубоко вдохнула свежий деревенский воздух и погладила Борта, от радостивцепившегося ей в брюки.