Фелиция расхохоталась.

– Ни в коем случае. Тебе надо собственной персонойпредстать перед этим парнем. В конце концов он твой агент. Не собирается же онкинуть тебя в клетку со львами или что-нибудь в этом роде.

– О чем мне с ним говорить? – Последний раз она быланаедине с мужчиной шесть с половиной лет назад.

– Он не собирается тебя насиловать, Кейт. Только еслитебе очень повезет.

– Ты чудовище. Как я дошла до жизни такой?

– С помощью своей внешности, ясного ума и пишущеймашинки. Это дьявольски удачное сочетание. – Кейт снова вздохнула, а Фелиция сухмылкой покачала головой. – Землетрясение только начинается, последствия могутсказаться через несколько месяцев. Или лет.

– Ладно, хватит болтать, лучше пойду поищу, что надеть.Вешая трубку, она улыбалась, но ладони у нее взмокли. А что, если он будетнапирать на нее? Что, если... Она вышла на улицу, посидела на солнышке сполчаса, стараясь успокоиться и подумать. О книге, о Томе, о Фелиции, о Тайге.Зачем она написала эту книгу? Потому что это был ее долг. Потому что история сТомом бурлила внутри ее, рвалась наружу. Получилась чудесная книга, онапонимала это. Но такого она не ожидала. Продать книгу, конечно, хотела, номенять в связи с этим свою жизнь – нет. А что вышло? Стоит ей только появитьсяна публике один раз, она лишится уединенной жизни, и все ее попытки защититьТайга станут тщетными. Но теперь поздно об этом думать.

Не успела Кейт одеться, как раздался звонок в дверь. Онасделала глубокий вдох, погасила сигарету, оглядела гостиную и пошла открывать.Она была в черных слаксах и черном свитере, на ногах – дорогие итальянскиезамшевые мокасины, хранившиеся много лет в шкафу. В этом туалете она казаласьочень высокой и худой, а также очень серьезной.

– Кейт Харпер? – несколько неуверенно спросил Стюарт.Он был совсем не похож на того парня, которого она себе рисовала в воображении.На пороге стоял человек примерно ее роста, с рыжими волосами, в джинсах ибежевом кашемировом свитере. Но ботинки были от Гуччи, часы от Картье, пиджак,перекинутый через руку, в классическом стиле. Все говорило о его статусе вЛос-Анджелесе. Что же касается лица, то оно было, как у ребенка, сплошь усеяновеснушками. И этому человеку она доверяла свою карьеру в течение шести лет!Возможно, если бы она встретилась с ним тогда, она бы сменила агента. На видему было года двадцать два, но на самом деле оказалось сорок один, как Фелиции.

– Стю? – Она улыбнулась.

– Понимаю, понимаю. Ты хочешь проверить моиводительские права и немедленно порвать контракт. Верно?

– Вряд ли. Заходи. – Кейт пригласила его в гостиную,гадая, какое впечатление произведет на него дом. Она следила, как он оценивающеоглядел ее, а потом обвел глазами комнату.

– Кофе?

Он кивнул и положил пиджак к себе на кресло, не отрываявзгляда от окна.

– Красивый вид.

Ее удивило, как с ним спокойно. Это не враг. Вполнебезобидный человек, желающий ей помочь заработать деньги. К тому же он казалсясильным парнем.

– Действительно красивый. И я рада, что ты проделалтакой путь, чтобы увидеться со мной.

– Я тоже.

Она налила ему чашку кофе, и оба присели на диван.

– Кейт, можно задать нелепый вопрос? – Он покорил еееще больше своей лучистой улыбкой, которая делала его похожим на одного изприятелей Тайга.

– Разумеется. Что за нелепый вопрос?

– Какого черта ты делаешь в этой дыре?

– Ты сам ответил на этот вопрос, когда смотрел в окно.Здесь красиво. Здесь спокойно. Это чудесное место для воспитания ребенка.

– Чушь собачья.

Кейт рассмешила его прямолинейность. Она отхлебнула кофе.

– Вовсе нет.

– Тогда ответь мне еще на один вопрос. Ты бы приехала вЛос-Анджелес, если бы я сам не объявился? – Она покачала головой, грустноулыбаясь. – Я так и думал. Почему?

– Потому что я затворница; и мне такая жизнь нравится.Когда я потеряла мужа, я просто... перестала появляться на людях.

– Почему?

– У меня и здесь дел хватает. – Он зашел слишкомдалеко. Она вдруг снова испугалась.

– Чем же ты здесь занимаешься? – Он метнул на неебыстрый, деловитый, испытующий, но не лишенный доброты взгляд.

– Я пишу, воспитываю сына, преподаю. Дел много.

Господи, почему она так напугана? Он не мог себепредставить, кто мог ее так напугать: мужчины? Люди? Жизнь? Что-то неуловимоесквозило в ее глазах.

– Ты не похожа на аборигена. Ты когда-то быламанекенщицей или актрисой? Угадал?

– Нет. – Она нервно замотала головой, зажигая сигарету.Черт побери, она чем-то выдала себя.

По ее манере сидеть, двигаться он понимал, что она врет. Чтоэто: воспитание? Натренированность? Наверное, она все-таки была манекенщицей.Или стюардессой. Не кисла же она в этом паршивом городишке всю жизнь. Онпосмотрел на ее туфли. Восьмидесятидолларовые в таком захолустье. Но, кем быона ни была, она сумеет произвести впечатление на издателей, если ему удастсявытащить ее из скорлупы. Вот за этим он и приехал сюда: посмотреть товар своимиглазами, определить, насколько он качественный. И теперь у него есть ответ.Очень даже качественный. Если она будет сотрудничать с ним. Он ласковоулыбнулся и отпил кофе, думая, как она будет прекрасно смотреться по ТВ.

– Сколько у тебя детей?

– Девять. – Она снова нервно рассмеялась. – Еслисерьезно, то один. Но стоит девятерых.

– Как его зовут?

– Тайг.

– Как он отнесся к такому огромному успеху своей мамы?

– Сомневаюсь, что он об этом задумывается. Междупрочим, – она вздохнула, – я тоже.

– Тебе не надо беспокоиться. Мы все сделаем за тебя.Единственное – тебе придется просмотреть контракты, а дальше можешь спокойнонаслаждаться жизнью. Например, купить новые занавески, новый мяч ребенку,косточку для собаки... – Он невинно посмотрел вокруг, и она рассмеялась. Он проникв самую суть: она любила простую жизнь. Но она отдавала себе отчет и в том, чтоон отказывается принимать это всерьез.

– А после того, как выйдет книга?

– Две недели ничего. – Он неотрывно смотрел на нее.

– А потом?

– Потом ты несколько раз появишься на презентации, дашьпарочку интервью. Ничего такого, с чем ты не смогла бы справиться.

– А если я этого не стану делать?

– Тем хуже для книги. – Он говорил совершенно серьезно.

– Это одно из условий контракта? Он с сожалениемпокачал головой: