не могла принять того, что Артур всё время пытается их удержать подле себя, несмотря на грозившую всем неведомую опасность. Тем более что тётя Мюриэль пообещала финансово вложиться в их мечту и дать золота на открытие магазина. Да и что, греха таить, само́й Молли тоже была не безразлична судьба рода Прюэтт. Было бы приятно осознавать, что кто-то из её детей, стал продолжателем династии огненных магов.

— Поэтому никакого перехода в род Прюэтт. Они Уизли и точка, — брызнул слюной Артур. — Я глава и это моё последнее слово.

Он стукнул кулаком по столу, схватил мантию и пробормотав, — «Дырявый котёл», — исчез в пламени.

В «Дырявом котле», как обычно, было много посетителей. Разгневанный Артур чуть ли не кубарем выкатился из камина под смешки завсегдатаев и, не глядя на давящего улыбку бармена, потребовал:

— Стакан самого крепкого огневиски, Том!

Бармен, до этого спокойно протиравший посуду, тут же отложил и так уже сверкающий в свете магических ламп, стакан, быстро взял палочку и призвал с витрины большую полупустую бутылку. Набулькав огневиски до краёв, он лихо пододвинул стопку Артуру. Тот кинул монету на стол, потребовал ещё и ещё, только после третьей рюмки немного совладав с расстроенными нервами. Рассеянно окинув взглядом помещение, он внезапно почувствовал непреодолимое желание облегчиться и встал, отправившись почему-то во дворик, в закуток с переходом в магический мир. Со злорадством, достойным лучшего применения, он сделал свои дела прямо на стену с переходом в магический мир и ухмыляясь повернул обратно, когда нос к носу столкнулся с фигурой в чёрном капюшоне.

Икнув от удивления, рыжий мужчина, не успел ничего сказать, как был схвачен за шиворот крепкой рукой и оба мага тут же пропали в хлопке аппарации. Ещё в полёте, Артур попытался вывернуться из крепкой хватки, в результате чего со всего маха впечатался лицом в каменный пол. Ругаясь, он сплюнул кровавую пену с крошевом рассыпавшихся зубов и попытался что-то выдавить, как тут же получил чувствительный удар ногой прямо в лицо. Отлетев к стене, Артур судорожно попытался достать палочку окровавленной рукой, но холодный голос тут же связал его «Инкарцеро», а следом магия подняла тело волшебника и со всего маху грохнула на привинченный к полу железный табурет.

Кассиус задумчиво смотрел на этого представителя рода Уизли, который послужил косвенной причиной гибели отца, и внутри его души закипала холодная ненависть: «Как этот бесхребетный слизняк сподобился так подставить род Малфой? Возможно, это действительно магия проклятья — всё время сталкивает и сталкивает их, заставляя решить окончательно, кому жить, а кому умереть?»

— «Легилименс» — решительно выдохнул Кассиус, в быстром темпе проглядывая жизнь этого ничтожества. У Артура не стояло в голове никакой защиты, единственное тёмное пятно, которое пришлось сломать, лишив рыжего разума, оказалась родовая тайна, с помощью которой они завоёвывали жён из других чистокровных семей. Именно так сам Артур женился на Молли Прюэтт, наложив тем самым проклятье на род своей жены за нарушение давних договорённостей о помолвке младшей дочери. Так, Септимус Уизли, отец Артура, соблазнил Цедреллу Блэк, породнившись с королями волшебного мира, заставив выжечь любимую дочь с семейного гобелена.

Вся известная история рода Уизли, была наполнена такими мерзкими «подвигами». Беспощадное зелье накрепко присоединяло жертву к ауре своего партнёра и только смерть отравителя, была способна разрушить привязку. Но мощь этой магии была настолько велика, что жертва была готова сама встать под «Аваду», лишь бы не допустить гибели своей «любви».

Кассиус брезгливо сплюнул, вспоминая о том, что дети Артура, как один знали и применяли это зелье на своих друзьях, даже не подумав, что это может быть неправильным. И ни один из них, ни один, сожри их василиск, даже любимая дочь Джиневра, ни разу не подумала рассказать маме об этой семейной традиции. Все продолжали улыбаться и травить своих будущих супругов, несмотря ни на что.

Так, Кассиус узнал, что и национальный герой был крепко привязан к рыжему семейству. Только мелкая бобриха, на которую запал его младший брат, по счастливой случайности избежала этой привязки, да и то, год уже прошёл, защита ритуала кончилась. Если она так и не научилась определять посторонние добавки в пище, значит, сто́ит ожидать повторения обычной истории этой семьи.

Опустив тело главы рыжего семейства на камень алтаря, Кассиус обездвижил мужчину и привёл в сознание. Так как ритуал проводил не глава семьи, а всего лишь его сын, Кассиусу пришлось идти длинным путём, убеждая алтарь принять эту жертву. Наконец, устав читать надоевшие катрены с просьбами к магии, Кассиус раскрыл источник полностью и ударил в камень потоком тёмной энергии. Раздался пронзительный визг и Артур начал плавиться словно свеча под действием «инферно фламиа». Через несколько секунд на камне не было ничего кроме пепла, а через источник, как будто пронеслась прохладная волна со вкусом лайма и ментола.

— Ух, — невольно передёрнулся Кассиус, ощутив на языке эту кислоту. — Ну, что же, осталось последнее…

Теперь, когда его источник стал несколько свободнее от проклятья, Блэк решил, что сможет вытянуть величественный ритуал, который как-то показал ему Чибузо Ину.

***

Перед мысленным взором Кассиуса промелькнул тот самый день, когда они говорили с учителем о бессмертии магов.

— Крестражи, филактерии, зачарованные портреты — это всё костыли, придуманные волшебниками, чурающимися огромных жертв или неспособные подключаться к природным магическим источникам. Помнишь тот мёртвый город в пустыне, в котором ты пролил первую кровь врагов и узнал, как важны жертвоприношения для настоящего мага?

Кассиус сосредоточенно кивнул, горящим глазами наблюдая за учителем.

— Так вот, — продолжил Чибузо, обнажая в оскале ровные белые зубы. — Всех жителей того города