шли, примерно в середине был проулок на Тиссовую. Высокие заборы с одной стороны, и задняя стенка гаражей с другой, вот и всё, что тускло освещалось двумя фонарями. Переглянувшись, оба шагнули в проулок, никто не хотел обходить полквартала. Гарри, тащивший сумку, и Дадли, идущий налегке, протопали примерно половину дороги, когда стекло на одном фонаре лопнуло и стало темней… И намного холодней…

— Да что за чёрт! — выругался Дадли. — Опять твои штучки, Поттер?

Гарри не ответил, он во все глаза уставился на две тёмные фигуры дементоров, плавно скользивших к ним от потухшего фонаря.

— Поттер хватит, прекрати это, — напряжённо произнёс испуганный Дадли, чувствуя, как начинают стучать зубы от холода и страха. — Хватит колдовать, долбаный придурок! — заорал он, отступая от Гарри, как раз по направлению к дементорам.

— Стой, Дадли, — испугался Поттер, глядя как дементоры ускорили движение, и выхватил палочку.

Толстяк, увидев агрессивные действия Гарри, ломанулся со всех ног прочь, прямо в объятия кошмарных тварей. Не добежав пару метров до летящих чудовищ, пухлый подросток споткнулся и ничком свалился на землю, потеряв сознание. Чудовища не обратили на него внимания, стремясь поскорее добраться до Поттера, но тот уже яростно взмахнул палочкой перед собой и во всё горло прокричал: «Эспекто Патронум!»

Серебристый олень выскочил из палочки Гарри прямо перед ним, и дементоры с шелестом ушли вверх, спасаясь от призрачного защитника. Пахнуло могильным холодом, но яростный свет «Патронуса», мгновенно отогнал неприятные ощущения.

Поттер подбежал к лежащему на асфальте брату и с трудом перевернул тяжёлое тело. На первый взгляд у Дурсля не было травм, не считая разбитого при падении носа.

— Дадли, Дадли, — затормошил его Поттер. — Вставай скорее, большой Д.

— Х-холодно, — простучал зубами тот. — Как холодно. Что ты со мной сделал, чёртов колдун?

— Это не я, — открестился Гарри. — Это дементоры — твари, которые высасывают души, налетели.

— Не ври мне, Поттер, это ты всё сделал! — глаза Дадли смотрели куда угодно, только не перед собой, и он потихоньку начал вставать с земли. — За то, что сумку нести не помог, ты меня и проклял, гадский колдун. Я всё папе расскажу, — прорычал Дадли, утирая кровь из носа. С трудом поднявшись, толстяк оттолкнул лезшего под руку братца, и двинулся домой. Он качался из стороны в сторону, и сделав всего пару шагов, снова грохнулся на землю. Собрав рассыпавшиеся продукты обратно в сумку, Гарри кое-как помог Дадли встать и поддерживая, качавшегося как пьяный моряк толстяка, направился домой. Кровь из разбитого об асфальт носа, забрызгала всю майку жирдяя и выглядел он сейчас как жертва ограбления.

Когда они с грохотом ввалились в дом, и тётя увидела состояние любимого сыночка, поднялся такой крик, что Гарри решил, что сейчас оглохнет. Сначала Вернон чуть не кинулся на Поттера, подумав, что это он избил Дадли. Потом, услышав про магию, мужчина совсем осатанел и только истеричные вопли тёти, остановили его от немедленной расправы над ненавистным племянником.

А ещё через несколько минут раздался стук в окно, в него тут же влетели две совы и сбросили по письму. Первое письмо ударилось о голову Вернона, раскрыло появившийся на поверхности конверта рот, и красивым женским голосом сообщило, что ввиду нарушения магических законов, запрещающих колдовство среди магглов, мистер Поттер вызывается на суд Визенгамота по делу о лишении его палочки за вопиющее нарушение Статута Секретности.

Вернон злорадно хмыкнул, потирая макушку и вновь покраснев как помидор, облегчённо приказал складывать вещи и убираться навсегда из их семьи. В этот момент второе письмо, тихо лежавшее на столе, тоже взмыло в воздух, и негромкий старческий голос произнёс:

— Помни о своей клятве Петунья. Мальчик должен жить в вашем доме до шестнадцати лет.

Миссис Дурсль, всхлипнув, покачала головой, глядя на мужа, и Вернон сдулся словно шарик.

— Иди спать в свою комнату, негодный мальчишка, — убито произнёс толстяк, — и не показывайся мне на глаза.

Петунья все эти годы ненавидела свою сестру за подставу с ребенком. Волшебница, как же... Такая же идиотка, как её сын, постоянно хвастающая своей магией. О, как Петунья ей завидовала! Какие прекрасные цветы она смогла бы вырастить, обладая магическим даром. Но, увы, это чудо, вся эта магия, всё волшебство, почему-то досталось младшей сестре, маленькой стервочке, которую всегда немного больше любили родители. Чем старше они становились, тем глубже возникала между ними про́пасть.

Когда сестра с мужем погибли, их сына подбросили Петунье на порог волшебники. А в это время в семье Дурслей и так всё катилось к чёрту. Дадлик родился совсем слабеньким ребёнком, с наследственным пороком сердца, который был и у мужа и кучей других проблем. Вернон провёл неделю под стенами реанимации, и, не зная, выживет их первенец или нет, тоже загремел в клинику, с обширным инфарктом. Петунья лишь месяц назад перевезла родных ей людей из больницы домой.

Ещё один кричащий карапуз, с постоянно кровоточащим шрамом на лбу, ей был совершенно не нужен. Из-за болезни Вернон не мог ходить на работу, и перед семьёй замаячила угроза нищеты. Поэтому Петунья положила сыночка Поттеров в люльку и отвезла в ближайший приют. Каково же было её удивление, когда в приёмной комнате приюта её нашёл статный седобородый старик и попросил оставить племянника у себя. На резонные возражения рассерженной женщины, волшебник пообещал решить проблемы с сердцем у обоих её мужчин, если Гарри проживёт в доме Дурслей до шестнадцати лет.

Петунья согласилась и вернулась с младенцем обратно, а через несколько дней в гости пожаловал бывший сосед и старый дружок сестры. Грязноволосый парень, с