— Танце, — поправил его Джейк.

Они повернулись к нему, а он сидел на колесе, бледный изадумчивый, с самокруткой в руке.

— Нашем утреннем танце.

Роланд обдумал его слова, кивнул.

— Его роли в нашем утреннем танце. Если он доберется сюдадостаточно быстро, мы возможно, сумеем его успокоить. Если нет, смерть сынастанет только началом каммалы Бена Слайтмана.

19

Слайтман был на пятнадцать лет моложе ранчера, так чтоприбежал на поле боя гораздо раньше. Замер у окопа, глядя лежащие на дорогеостанки сына. Крови практически не осталось, огган жадно ее впитал, нооторванная рука лежала там, куда и упала, и оторванная рука сказала ему обовсем. У Роланда не возникло желания переложить руку до прихода Слайтмана, какне возникло желания расстегнуть ширинку и помочиться на труп мальчика.Слайтман-младший дошел до конца своей тропы и ступил в пустошь. И его отец,ближайший родственник, имел право увидеть, где и как это произошло.

Слайтман простоял секунд пять, потом набрал полную грудьвоздуха и закричал. От этого крика у Эдди похолодела кровь. Он огляделся впоисках Сюзанны, не увидел ее, но не удивился. Он бы сам с удовольствиемкуда-нибудь подался. Сцена их ждала неприятная. Отвратительная.

Слайтман посмотрел налево, потом направо, наконец, наРоланда, который стоял у перевернутого фургона, сложив руки на груди. Чутьпозади Джейк сидел на колесе, курил свою первую сигарету.

— ТЫ! — прокричал Слайтман. Он прибежал с арбалетом. Итеперь снимал его с плеча. — ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ! ТЫ!

Эдди ловко выхватил оружие из рук Слайтмана.

— Нет, вот это ни к чему, приятель, — пробормотал он. —Арбалет тебе совершенно не нужен, давай-ка я подержу его.

Слайтман вроде бы и не заметил, что остался без арбалета.Его правая рука совершала круговые движения, словно натягивая тетеву, готовяарбалет к выстрелу.

— ТЫ УБИЛ МОЕГО СЫНА! ЧТОБЫ ОТПЛАТИТЬ МНЕ! ТЫ — МЕРЗАВЕЦ!ГНУСНЫЙ УБИЙ…

В мгновение ока, двигаясь с невероятной скоростью, Эдди таки не мог поверить, что такое возможно, Роланд оказался рядом со Слайтманом,мертвой хваткой зажал ему горло, оборвав поток обвинений и подтащив к себе.

— Слушай меня и слушай внимательно, — процедил Роланд. — Мнеплевать на твою жизнь и твою честь. Первую ты прожил зазря, вторую давнопотерял, но твой сын мертв, а вот его честь мне очень дорога. Если ты сию жесекунду не заткнешься, паршивый червяк, я заткну тебе рот навсегда. Почему нет?Для меня ты давно перестал существовать. Я скажу остальным, что ты обезумел,увидев убитого сына, выхватил револьвер из моей кобуры и пустил себе пулю влоб, чтобы присоединиться к нему. Так что будем делать? Решай.

Эйзенхарт, тяжело дыша, все еще бежал по кукурузному полю,выкрикивая имя жены: «Маргарет! Маргарет! Ответь мне, дорогая! Скажи хотьсловечко, прошу тебя!»

Роланд отпустил Слайтмана и сурово смотрел на него. Слайтманповернулся к Джейку, его глаза переполняла боль.

— Твой дин убил моего мальчика, чтобы отомстить мне? Скажимне правду, сынок.

Джейк последний раз приложился к самокрутке, отбросилокурок, выдохнул дым. Окурок упал рядом с дохлой лошадью.

— Ты на него посмотрел? — спросил он отца Бенни. — Ни однапуля такого сделать не сможет. Голова сэй Эйзенхарт подкатилась к нему, и Беннивылез из окопа от… ужаса, — и вдруг понял, что это слово он никогда раньше непроизносил вслух. Не было у него необходимости произносить это слово вслух. —Они бросили в него два снитча. Один я сбил, но… — он шумно сглотнул. — Новторой… я хотел бы… пытался… но… — у Джейка перехватило дыхание. Губы беззвучношевелились. Но глаза оставались сухими. И в них, как и в глазах Слайтмана,стояла боль. — У меня не было возможности сбить второй, — закончил он, опустил головуи заплакал.

Роланд смотрел на Слайтмана, вопросительно подняв брови.

— Хорошо, — выдохнул тот. — Я понял, как все произошло.Скажи мне, до того он вел себя храбро? Скажи мне, прошу тебя.

— Он и Джейк привели одного из этой пары, — Эдди указал наблизнецов Тавери. — Мальчика. Его нога провалилась в нору. Джейк и Беннивытащили его, а потом несли на себе до самой дороги. Он показал себя молодцом,твой сын. Можешь не сомневаться.

Слайтман кивнул. Снял очки, посмотрел на них, словно виделвпервые. Подержал перед глазами пару секунд, а потом бросил на дорогу ираздавил каблуком. Повернулся к Роланду, к Джейку, а когда заговорил, в егоголосе послышались извиняющиеся нотки: «Я уже увидел все, что мог», — и пошел ксыну.

До края окопа добрался Воун Эйзенхарт. Увидел Маргарет, и изего груди исторгся дикий крик. Потом он разорвал на себе рубашку и начал правойрукой колотить по левой половине дряблой груди, при каждом ударе выкрикивая имяжены.

Эдди повернулся к стрелку.

— Роланд, ты должен это остановить.

— Только не я, — ответил тот.

Слайтман поднял руку сына, нежно поцеловал а ладонь. Положилруку на грудь мальчика, направился к ним. Без очков он выглядел совсем другим,очень ранимым.

— Джейк, не поможешь мне найти одеяло?

Джейк поднялся с колеса фургона, чтобы выполнить просьбуСлайтмана-старшего. В окопе Эйзенхарт прижал к груди отрубленную, обожженнуюголову жены и покачивал ее. По кукурузному полю шли дети и их сопровождающие, поющие«Рисовую песню». Поначалу Эдди показалось, что со стороны города доносится эхо,но потом понял, что оттуда к ним идет вся Калья. Они знали. Они знали, чем всезакончилось, и шли к ним.

Отец Каллагэн подошел к кювету с Лиа Джеффордс на руках.Несмотря на шум, маленькая девочка сладко спала. Каллагэн оглядел дорогу,заваленную Волками и лошадьми, осторожно вытащил одну руку из-под попки девочкии медленно начертил в воздухе крест.

— Возблагодарим Господа, — сказал он.

Роланд подошел к нему, взял за руку, которая только чтоосенила дорогу крестным знамением.

— Сделай тоже и для меня, — попросил он.

Каллагэн в недоумении смотрел на него.

Роланд мотнул головой в сторону Воуна Эйзенхарта.

— Он обещал, что проклянет меня, если с его женой что-тослучится.

Больше он ничего не сказал, да других слов и не требовалось.Каллагэн понял и перекрестил лоб Роланда. Палец оставил тепло, которое Роландеще долго чувствовал. И хотя Эйзенхарт не сдержал обещания, стрелок никогда нежалел о том, что попросил отца Каллагэна уберечь его от возможного проклятия.