— Это не настоящий голос, Джейк, — Эдди провел пальцем порозе. На подушечке пальца осталась пыль. Словно ненайденная дверь, теперь ужене только ненайденная, но и ненужная, простояла в Пещере голосов пару десятковвеков. — Пещера транслирует то, что находит в твоей голове.

— Я всегда ненавидела тебя, белый! — торжествующе прокричалаДетта из темноты за дверью. — И я рада, что наконец-то избавилась от тебя!

— А это видела, — и Эдди показал ей кукиш.

Джейк кивнул, бледный и задумчивый. Роланд тем временемвновь повернулся к книжному шкафу.

— Роланд, — Эдди старался изгнать раздражение из голоса,добавить толику юмора, но у него не получилось. — Мы тебе наскучили?

— Нет.

— Тогда перестань смотреть на эти книги и помоги мне найтиспособ открыть эту д…

— Я знаю, как ее открыть, — ответил Роланд. — Вопрос в том,куда она нас перенесет, теперь, без Черного Тринадцатого? И второй вопрос, кудамы хотим пойти? За Миа или в то место, где Тауэр и его друг прячутся отБалазара и его друзей?

— Мы пойдем за Сюзанной! — воскликнул Эдди. — Или ты неслышал, что говорят эти голоса? Они говорят, что он — людоед! Моя жена,возможно, прямо сейчас рожает какого-то монстра-людоеда, и если ты думаешь, чтоесть что-то более важное, чем…

— Башня важнее, — оборвал его Роланд. — И где-то по другуюсторону двери есть человек, чья фамилия Тауэр. То есть башня. Человек, которомупринадлежит некий пустырь, где растет некая роза.

Эдди молча смотрел на него. Так же, как Джейк и Каллагэн. АРоланд опять повернулся к шкафу. Столь неуместному в полумраке пещеры.

— И ему принадлежат все эти книги, — добавил Роланд. — Онрисковал жизнью, чтобы спасти их.

— Да, потому что у него навязчивая идея.

— Все служит ка и следует Лучу, — ответил Роланд и снялкнигу с верхней полки. Эдди обратил внимание, что стояла она вверх ногами, и вголову пришла мысль, что Тауэр никогда бы так ее не поставил.

Роланд подержал книгу в покрытых шрамами, иссеченных ветром,обожженных солнцем руках, словно раздумывая, кому ее передать. Посмотрел наЭдди… на Каллагэна… и отдал книгу Джейку.

— Прочитай, что написано на обложке, — попросил он. — Отслов твоего мира у меня болит голова. Глаз их воспринимает легко, но, когда япытаюсь их понять, они уплывают.

Джейк его практически не слышал. Во все глаза смотрел насуперобложку, с изображением маленькой деревенской церкви на фоне заката.Каллагэн, те временем, прошел мимо, чтобы получше рассмотреть дверь, стоявшуюпосреди пещеры.

Наконец, мальчик поднял голову.

— Но… Роланд, разве это не тот город, о котором рассказывалнам отец Каллагэн? Где вампир сломал его крест и заставил пить свою кровь?

Каллагэн круто развернулся.

— Что?

Джейк молча протянул книгу. Каллагэн ее взял. Точнее,выхватил.

— «Салемс-Лот»,[85] — прочитал он. — Роман Стивена Кинга, —он посмотрел на Эдди, потом на Джейка. — Слышали о нем? Кто-нибудь из вас? Ядумаю, он не из моего времени.

Джейк покачал головой. Эдди уже собрался последовать егопримеру, но тут его взгляд упал на обложку.

— Церковь. Она выглядит, как Зал собраний Кальи. Прямо-такиблизнец.

— Она также выглядит, как Молельный дом методистов вИст-Стоунэме, который построен в 1819 году, — вставил Каллагэн. — Так что наэтот раз речь идет о тройне, — но его голос показался ему таким же далеким, каки ложные голоса, доносящиеся из глубин пещеры. Внезапно он сам себе показалсяложным, нереальным.

6

«Это чья-то шутка, — утверждала какая-то часть его рассудка.— Не иначе, как шутка, на обложке книги указано, что это роман, вот…»

Новая мысль сверкнула в голове, и он почувствовалоблегчение. Обусловленное определенными оговорками, но все-таки облегчение.Мысль заключалась в следующем: иногда люди пишут романы о реальных местах. Иэто тот самый случай. Другого не дано.

— Открой страницу сто девятнадцать, — попросил Роланд. —Что-то я на ней разобрал, но не все. Далеко не все.

Каллагэн открыл указанную страницу, прочитал:

— «Давным давно, в семинарии, один однокашник…» — онзамолчал, глаза побежали по строчкам.

— Продолжай, — подал голос Эдди. — Читай, отец, или прочитаюя.

Каллагэн продолжил, медленно.

— «…один однокашник показал отцу Каллагэну полоску материи свышитым на ней святотатственным правилом, в то время вызвавшим у негоконфузливый смешок, но с годами казавшимся все более верным и менеесвятотатственным: „Господи, дай мне СМИРЕНИЕ принять то, что я не могуизменить, ВОЛЮ изменять то, что мне по силам не могу принять, и УДАЧУ, дабы яне слишком часто при этом портачил“. Слова вышили на староанглийским шрифтом нафоне встающего солнца.

И теперь, когда он стоял у открытой могилы Дэнни Глика,среди тех, кто пришел проводить мальчика в последний путь, старое изречениевсплыло в памяти».

Рука, державшая книгу, задрожала. Если бы Джейк не поймалее, она бы точно упала на каменный пол пещеры.

— Она у тебя была? — спросил Эдди. — Тебе действительно далиполоску материи с таким изречением?

— Мне дал ее Френки Фойл, — Каллагэн не говорил — шептал. —В семинарии. И Дэнни Глик… Я отпевал его, думаю, я вам об этом рассказывал.Именно тогда все и переменилось. Но это роман! Роман — это выдумка! Как… как… —шепот внезапно перешел в вопль отчаяния. И Роланду показалось, что он ничем неотличается он ложных голосов, которые поднимались из глубин пещеры. — Чертпобери, я — РЕАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК!

— А вот здесь написано о том, как вампир разломал твойкрест, — доложил Джейк. — «Наконец-то мы вместе, — Барлоу усмехнулся. Его лицо,волевое, умное, симпатичное, в этом слабом свете напомнило…»

— Хватит, — пробубнил Каллагэн. — От всего этого у меняраскалывается голова.

— Тут написано, что лицо вампира напомнило тебе лицо мистераФлипа, которого ты сам и придумал в далеком детстве. Он жил у тебя в шкафу.

Каллагэн смертельно побледнело, словно вампир выпил из неговсю кровь.