внимание на расходящиеся лучами борозды километровой длины, пропаханные во внешней броне колоссального первторанга. Полсотни килотонн минимум, прошил наискось просаженный экран, потом развалился на части и лавиной огня врубился в прочный корпус. Свой или противник, какая разница, энергия от импакта была по мощности сравнима с субъядерной. Ничего себе.

Встрепенулся бортовой церебр, перехватив управление и нацеливая челнок вдоль силовой направляющей в нужный ангар.

Шлюзование действительно оказалось не из приятных.

Исорий вскочил с места, только затихло последнее содрогание челнока, неловко примеряющегося к нестандартной конфигурации дока.

Иногда кажется, что эти шлюзы открываются бесконечно, почему каждый раз, когда ты готов пролететь миллион километров, но вот эти последние тягучие секунды…

Да что же это.

Нет, он ничуть не ожидал увидеть своего бывшего командира в точности прежним — суровым человеком в военной форме с капитанскими, то есть майорскими нашивками, стремительным, сильным, знающим, чего он хочет от себя и других. Однако этот вид усталого звёздного скитальца, с трудом соображающего, куда его занесла судьбы… этот образ выбивал из колеи. Ладонь, прижатая в салюте к мерцающему на груди значку Планетарного корпуса, невольно дрогнула на полпути. Он сильно изменился за прошедшие годы, Рэдэрик Ковальский теперь мало походил на Капитана, что вёл свой могучий «Ксеркс» в бой.

— Здравствуй, Отрядный.

— Здравствуйте, Капитан.

Старые обращения, сразу очерчивающие ту грань, за которую вовсе не стоило заходить. Пожатье рук, крепкое, но со стороны Птесса несколько неуверенное. Отрядный так Отрядный. Он не лукавил, когда говорил, что гордится тем, что когда-то был командиром личной гвардии Капитанов Ковальского и Алохаи.

— Пойдём, путь впереди неблизкий, посидим где-нибудь, поговорим.

— Мне ещё нужно доложить Экипажу о прибытии…

— Ничего, им сейчас совсем не до нас. Тебе ещё выдастся случай пообщаться с кем-нибудь из них. Поверь мне, приятного в этом общении мало.

Спустя полчаса они уже сидели в одной из кают-кампаний огромного модуля, за неприметным столиком в дальней нише, словно отгороженные от остального мира. Стоило иному флотскому разглядеть, кто сидит рядом с Исорием, их словно ветром сдувало.

Свеженаречённый вновь Отрядным всё не мог отделаться от впечатления, что разговаривает с абсолютно незнакомым ему человеком. И дело было не в тех отметинах, что аллегорически искал, но совершенно буквально находил на лице Ковальского Исорий — там были отметины незалеченных толком свежих следов лучевых ожогов. Дело было в совершенно чужой ему душе собеседника.

— В итоге мне предложили вернуться на Альфу.

— Снова Планетарный контроль, как в былые времена?

— Не совсем. Новая База… я был там проездом, но это был уже совершенно чуждый мир, и чтобы снова начинать с нуля, нет, это уже было не моё. Я тут, на борту «Эмпириала», встретил своего бывшего начальника из СПК, он тоже ушёл в отставку, наше поколение незаметно разбежалось по галактическим углам, кто вообще остался жив.

И вот снова. Он перестал быть тем Рэдэриком Ковальским, что долгие годы оставался стержнем, что склёпывал Легион в единое целое, что вёл людей вперёд. Теперь же в нём было слишком много пустоты и холода, так казалось Исорию. То был не холод ледяной кометы, в любой момент готовой превратиться в великолепное небесное тело, распускающееся собственной комой на миллионы километров вокруг, то был холод осеннего утра, холод старости и ужаса перед новой жизнью. Капитан остался по-прежнему сильным и упорным, но он уже не желал открываться этим своим качествам.

Холод не давал.

Что же происходило в жизни Капитана все эти годы?

Отчего-то Птессу сделалось совестно, что он не оказался тогда рядом со своим Капитаном, не поддержал его. Хотя, нужна ли была командиру какая-то помощь, принесла бы она ему хоть что-то хорошее. Сознание не всегда способно следовать формальной логике.

— Майор?

Рядом с их столиком возникла гибкая фигура в незнакомой форме, Исорий невольно подобрался и сделал движение навстречу. Кажется, это один из них. Элементал казался невероятно огромен для пилота, те обычно отличались маленьким ростом и хрупкостью плеч, подобные здоровяки — и во Флоте?

— Вольно, реал-капитан, вы не на службе. Майор, мне сообщили, что вы отправляетесь вниз.

— Да, пилот, я покидаю «Эмпириал».

— Разрешите попрощаться с вами от имени всего Экипажа.

— Прощайте, пилот.

Не понимая смысла мизансцены, Исорий смущенно склонился над своим блюдом и принялся сосредоточенно жевать что-то по-флотски безвкусное. В этих двух скрестившихся взглядах читался такой настойчивый внутренний диалог, неслышимый постороннему уху, что становилось неловко, будто подглядываешь за не касающимися тебя секретами. Ковальский, только появившись на его горизонте, сумел породить в нём столько вопросов, ответов на которые не найти и вовек. От этого становилось вдвойне неуютно.

— Майор, мне хотелось бы… Хотя… да, прощайте.

И ушёл, не дожидаясь ответа. Да Ковальский и не рвался добавить что-нибудь сверх уже сказанного.

— Доедай быстрее, Отрядный, у нас как раз через сорок минут коридор.

Исорий только кивнул, подчищая тарелку. Сорок так сорок. Оставалось послать свои мысли подальше и попробовать закруглить этот странный диалог, больше похожий на два несвязанных монолога. Хотя… кое-что он всё-таки сумел узнать.

Правда, весьма престранным образом.

Они стартовали по дуге гиперболы, указанной им церебром, что управлял в этот момент процессом разгрузки «Эмпириала». Не самый быстрый способ оказаться «внизу», зато по пути можно было во всей красе понаблюдать с высоких широт на заполненную движением эклиптику. Исорий, заняв своё привычное место в «коконе» пилота, помалкивал, не желая пропустить свободный канал ухода, и только он привычно погрузился в вязкую мешанину хаотично текущих и тут же угасающих мыслей, как Ковальский снова заговорил.

— Избранные, Хранители, ирны, ГИС, не говоря уже о ГКК. Два корабля-прим в пределах ЗВ, ещё семь на подходе… Что здесь у вас творится, а, Отрядный?

— Ещё семь? Не знал. Похоже, Ню-Файри должен со дня на день официально получить статус Колонии.

— Железно-никелевая суперземля «чёрного ряда», гравитационный колодец в три с лишним «же», на поверхности безумная химия, ультраплотный естественный нейтринный фон, да ещё и расположена планета за пределами ГС… я что-то упустил?

— Вас всё это смущает?

— Всегда найдутся увлечённые великой идеей люди, способные жить даже здесь. На силу тяжести и вовсе — плевать.

Исорию показалась обидной та лёгкость, с которой Ковальский говорил о сложностях их жизни тут.

— Угу.

Тому, кто не видел здешние грозы, не понять, с какими силами им тут каждый день на самом деле приходится бороться.

— Я понимаю почти всё. Совет хочет создать