В последующие дни попытки Гариона направить разговор свыздоравливающим императором в нужное русло и убедить его в необходимостивозвращения в Маллорею не имели успеха. Закет обычно ссылался на не проходящуюпосле отравления слабость, хотя Гарион подозревал, что это всего лишьотговорка, поскольку на все остальные занятия императору с избытком хваталосил, и только когда Гарион намеревался поговорить с ним о путешествий, тотоказывался утомленным.

Однако вечером четвертого дня он решил еще раз попробоватьдоговориться, прежде чем переходить к прямым действиям. Он застал Закетасидящим рядом с кроватью на стуле с книгой в руках. Темные круги под глазамиисчезли, дрожание полностью прекратилось, и он выглядел очень бодрым.

– А, Бельгарион, – произнес он почтивесело, – как мило, что вы заглянули.

– Я думал, что мой приход снова вернет вам сон, –ответил Гарион с подчеркнутым сарказмом.

– Это так бросается в глаза? – спросил Закет.

– По правде говоря, да. Каждый раз, когда я произношуслова «корабль» и «Маллорея», вы закрываете глаза. Закет, нам нужно об этомпоговорить, и время не терпит.

Закет провел рукой по глазам, демонстрируя усталость.

– Тогда разрешите мне выразиться по-другому, –настаивал Гарион. – Бельгарат начинает нервничать. Я пытаюсь вести наширазговоры в рамках приличий, но, если он вмешается, они наверняка станутнеприятными – и очень скоро.

Закет опустил руку и прищурился.

– Это слегка похоже на угрозу, Бельгарион.

– Нет, – возразил Гарион. – Это толькодружеский совет. Если вы хотите остаться в Хтол-Мургосе, это ваше дело, но мыдолжны поехать в Маллорею – и немедленно.

– А если я решу не отпускать вас?

– Не отпускать? – Гарион рассмеялся. – Закет,вы разве выросли в другом мире? Вы хоть отдаленно представляете себе, о чемговорите?

– Закончим на этом наш разговор, Бельгарион, –холодно бросил император. Резко встав, он повернулся к кровати. Как всегда,кошка перенесла свое маленькое мяукающее потомство на его одеяло, а сама пошлаподремать в свою коробку. Император раздраженно поглядел на меховой островок насвоей постели. – Я разрешил вам удалиться, Бельгарион, – кинул ончерез плечо. Затем протянул руку, чтобы взять сбившихся в кучу котят.

Из-под кошачьей шубки высунулась Зит, взвилась в воздух,пронзила его ледяным взглядом и угрожающе зашипела.

– Зубы Торака! – вскричал разгневанный император,отдергивая руку. – Это уже слишком! Иди скажи Сади, чтобы он немедленноубрал свою проклятую змею из моей комнаты!

– Он уже четыре раза это делал, Закет, – мягкопроизнес Гарион. – Но она каждый раз приползает обратно. – Спрятавулыбку, он добавил: – Может быть, вы ей понравились?

– Вы шутите со мной?

– Я?

– Уберите отсюда змею.

Гарион заложил руки за спину.

– Только не я, Закет. Я схожу за Сади.

Однако когда он вышел из комнаты, ему на глаза попаласьБархотка, с загадочной улыбкой на лице направляющаяся к покоям императора.

– Как думаешь, ты можешь заставить Зит уползти? –спросил ее Гарион. – Она там, на постели Закета, с этими котятами.

– Ты сам можешь это сделать, Бельгарион, –ответила белокурая девушка, улыбнувшись и показывая очаровательные ямочки нащеках. – Она тебе доверяет.

– Я думаю, мне лучше не стоит этого делать.

Вдвоем они вернулись в спальню императора.

– Ваше высочество, – приветствовал девушку Закет,церемонно наклонив голову. Она ответила реверансом.

– Ваше величество.

– Вы можете разобраться вот с этим? – спросил он,указывая на живой комочек меха, из которого все еще высовывалась змея,напряженно глядя на присутствующих.

– Конечно, ваше величество. – Она подошла ккровати, и змея беспокойно задвигала языком. – Ах, Зит, прекрати,хватит, – пожурила ее белокурая девушка. Затем она подняла подол юбки иодного за другим разместила котят в этой самодельной корзине. Последней онаподняла с кровати Зит и положила ее на середину. Прошла по комнате в угол иосторожно положила их всех в коробку рядом с матерью, которая, приоткрыв желтыйглаз, подвинулась, уступая место котятам и их ярко-зеленой няньке, а затемснова погрузилась в сон.

_ Ну, разве они не прелесть? – нежно прошепталаБархотка. И снова повернулась к Закету. – Да, кстати, ваше величество, намс Хелдаром удалось выяснить, кто вас отравил.

– Что?

Она кивнула.

– Для нас это явилось неожиданностью.

Взгляд императора сделался напряженным.

– Вы уверены?

– Настолько, насколько можно быть уверенным в подобныхслучаях. При отравлении редко находятся прямые свидетели, но он в определенноевремя находился на кухне и уехал сразу же после того, как вы заболели, и намизвестна его репутация. – Бархотка улыбнулась Гариону. – Ты заметил,как хорошо всегда запоминается человек с белыми глазами?

– Нарадас?! – воскликнул Гарион.

– Удивительно, правда?

– Кто такой Нарадас? – спросил Закет.

– Он работает на Зандрамас, – ответил Гарион инахмурился. – Какая-то бессмыслица, Бархотка. Зачем Зандрамас его убивать?Разве ей не нужно, чтобы он был жив?

Она развела руками.

– Не знаю, Бельгарион, во всяком случае, пока не знаю.

– Бархотка? – в замешательстве спросил Закет.

На ее щеках снова появились ямочки.

– Глупо, правда? – рассмеялась она. – Хотя, ядумаю, что простое обращение – способ выразить свои нежные чувства. Однако Бельгарионзадал вопрос по существу. Как вы думаете, какая у Зандрамас причина васубивать?

– Пока не знаю, но мы добьемся у нее ответа на этотвопрос, когда я ее поймаю – а я уж постараюсь это сделать, – даже если мнепридется камня на камне не оставить от Хтол-Мургоса.

– Ее здесь нет, – рассеянно произнес Гарион, всееще пытаясь осмыслить эту новость. – Она в Ашабе, в доме Торака.

Закет хитро прищурился.