В комнату доставили кадки с полузамерзшей землей; ихрасставили вокруг кровати больного императора, землю полили теплой водой.Польгара вынула из полотняного мешка маленькую кожаную сумочку, достала щепоткукрошечных семян и осторожно посеяла их в землю.

– Хорошо, – сказал Бельгарат, засучиврукава, – теперь отойди. – Он наклонился и потрогал почву в одной изкадок. – Ты была права, Польгара, – пробормотал он. – Немножкохолодновата.

Он слегка нахмурился, и Гарион увидел, как губы егозашевелились. Волшебник послал волну энергии, и от сырой земли в кадках пошелпар.

– Вот так-то лучше, – сказал он. Затем простерруки над узкой кроватью и кадками.

И снова Гарион почувствовал его энергию и услышал шепот.

Сначала, казалось, ничего не произошло, но затем из сыройземли появились крошечные зеленые ростки. Наблюдая за тем, как эти маленькиелисточки росли и разворачивались, Гарион вспомнил, что он уже однажды видел,как Бельгарат сотворил такое же чудо. Он будто бы снова очутился там, переддворцом короля Кородуллина в Bo-Мимбре, и увидел, как яблоневая веточка,воткнутая старым волшебником между двумя камнями, которыми был вымощен двор,растет и превращается в развесистое дерево. Он сделал это, чтобы доказатьскептику Мандореллену, что он действительно был тем, за кого себя выдавал.

Бледно-зеленые листья потемнели, а росточки и веточкипревратились в кусты.

– Пускай они обовьются вокруг постели, отец, –сказала Польгара. – На вьющихся растениях больше цветов, а мне их нужноочень много.

Бельгарат с шумом выдохнул и бросил на нее многозначительныйвзгляд.

– Хорошо, – произнес он наконец. – Они должнывиться? Пожалуйста.

– Это не слишком сложно? – заботливо спросила она.

Он сжал губы, но не ответил. При этом Бельгарат покрылсяпотом. Длинные побеги начали извиваться, как зеленые змеи, опутывая ножкиимператорской кровати и карабкаясь вверх. Добравшись до матраса, они на минутуостановились, пока Бельгарат переводил дыхание.

– Ух! Это труднее, чем кажется, – сказал он. Затемснова сосредоточился, и ветви быстро обвили кровать и неподвижное тело императора,так что только его пепельно-серое лицо оставалось открытым. – Ну все,хватит, – скомандовал Бельгарат растениям. – Теперь вам поразацвести.

Снова возникла волна энергии, сопровождаемая страннымзвенящим звуком.

Кончики всех побегов набухли, а затем почки началираскрываться; маленькие нежно-лиловые цветы робко распускались, наполняякомнату нежным ароматом. Гарион полной грудью вдохнул тонкий запах. И почему-тосразу же почувствовал себя очень хорошо – все беды и заботы последних месяцевпокинули его.

Безжизненное лицо Закета слегка передернулось, он задышал,затем глубоко вздохнул. Польгара дотронулась пальцами до его шеи.

– Кажется, подействовало, отец, – сказалаона. – Сердце бьется не так тяжело, и дышит он свободнее.

– Очень хорошо, – ответил Бельгарат. – Былобы обидно проделать все это впустую.

Наконец император открыл глаза. Светящаяся фигура Цирадис вбеспокойстве склонилась над ним. Увидев ее, он улыбнулся, и в ответ ее бледноелицо озарилось робкой улыбкой. Закет еще раз вздохнул и закрыл глаза. Гарионнаклонился к нему, чтобы убедиться: да, тот дышал ровно. Когда он выпрямился,келльская пророчица уже исчезла.

В эту ночь с озера подул теплый ветер, и мокрый снег,плотным одеялом укутавший Рэк-Хаггу и окрестности, превратился в грязное,слякотное месиво. Под тяжестью набухших комьев прогибались ветви деревьев вмаленьком саду перед окном гостиной, снежные пласты то и дело скатывались скрыши. Гарион и Шелк сидели у окна в комнате с розовой мебелью, смотрели в сади вели неторопливую беседу.

– Мы бы знали гораздо больше, если бы нам удалосьсвязаться с Ярблеком, – говорил Шелк. Он снова облачился в жемчужно-серыйкамзол и черные панталоны, которые были его излюбленной одеждой в те годы,когда они еще не отправились в путешествие: правда, теперь на нем было меньшедорогих колец и украшений, ранее подчеркивавших его богатство.

– Разве он не в Гар-ог-Надраке? – спросил Гарион.Сняв на время удобную походную одежду, он носил теперь расшитый серебромголубой костюм.

– Трудно сказать, где точно находится Ярблек в данныймомент, Гарион. Он постоянно в пути. Но, находясь в любом месте, непременнополучает известия от наших людей в Мал-Зэте, Мельсене и Мейг-Ренне. Что бы тамни было на уме у Менха, я уверен, что наши агенты собрали о нем всю возможнуюинформацию и послали Ярблеку. И сейчас мой неказистый на вид партнер, возможно,знает о Менхе больше, чем секретная полиция Брадора.

– Я не хочу уходить от дела, Шелк. Нас должнабеспокоить Зандрамас, а не Менх.

– Демоны должны беспокоить каждого, – спокойноответил Шелк, – но в любом случае нам надо прежде всего попасть вМаллорею, а значит, мы должны убедить Закета в том, что это серьезно. Онвообще-то слушал вас, когда вы ему рассказывали о Менхе?

– Я не уверен, что он вообще понял, о чем идет речь. Онбыл не в своем уме.

Шелк хмыкнул.

– Когда он проснется, попытаемся еще раз. – Онлукаво усмехнулся. – Мне часто удавалось договариваться с больными людьми.

– Ты не считаешь, что это несколько... гм-гм...предосудительно ?

– Конечно, но важен результат.

Немного позже Гарион и его друг остановились у комнатыимператора, под предлогом того, что хотели осведомиться о его здоровье.Польгара и Сади сидели по обе стороны кровати, а Андель скромно примостилась вуглу. Розы, накануне обвившие кровать, были убраны, но комнату по-прежнемунаполнял аромат маленьких сиреневых цветов. Больной полусидел в подушках, нокогда Шелк и Гарион вошли в комнату, глаза его были закрыты. В ногахимператора, довольно мурлыкая, лежала кошка.

– Как он себя чувствует? – тихо спросил Гарион.

– Несколько раз просыпался, – ответил Сади. –В его конечностях еще остались следы талота, но он, по всей видимости,рассасывается. – Евнух с любопытством теребил маленький сиреневыйцветок. – Интересно, будет ли эффект, если из них выжать сок или получитьэссенцию, – задумчиво пробормотал он, – или, скажем, масло. Хорошо быиспользовать духи, предохраняющие от любого яда. – Он наморщил лоб. –И еще бы знать, действует ли он против змеиных укусов.

– Дай Зит кого-нибудь укусить, – предложилШелк. – И проверь.