Саше купили ярко-красный двухколесный велосипед — Викин папавынужден был обегать полгорода в поисках красного велосипеда, хотя прямо подбоком спортивный магазин был просто завален точно такими же велосипедамизеленого и синего цвета.

В седьмом классе Саше купили розовое кримпленовое платье, икаков же был ужас Викиной мамы, когда дочка показала ей в витрине магазинаточно такое же и потребовала немедленно его купить. Викина мама неплохо шила иобладала хорошим вкусом, так что, глядя на форменное чучело, в котороепревратилась полноватая Вика, надев розовое кримпленовое платье, ей оставалосьтолько рвать на себе волосы. Вика была упряма, как мул, всегда умела настоятьна своем и прислушивалась только к мнению Саши.

Когда девочки повзрослели, ничего не изменилось. Саша едет вотпуск в горы — Вика в последний момент сдает путевку в шикарный пансионат вСочи, покупает абалаковский рюкзак и тоже устремляется в горы. Саша достала дляванной голубой кафель — Вика буквально заболевает от зависти, берет на работетри дня за свой счет и как ненормальная рыщет по всему городу в поисках точнотакого же голубого кафеля. Надо отдать должное ее упорству, Виктория всегдадобивалась своего, тратя на это массу времени и энергии. После получениязаветной вещи Виктория счастливо вздыхала, иногда даже тихонько плакала отрадости и наслаждалась жизнью примерно недели две, после чего начинала звонитьподруге с тайным опасением, не появилось ли у той еще что-нибудь новенькое. Ивсе начиналось сначала. Родители давно уже махнули на нее рукой, разменяликвартиру и предоставили дочку самой себе.

Виктория Юрьевна поздно вышла замуж, потому что искала себеточно такого же спутника жизни, какой появился у Александры Сергеевны. Сначалаона была полна энергии и надежд, по прошествии же некоторого времени надежднесколько поубавилось. Но Виктория долго не опускала рук, пока до нее не дошло,что точно такого же Венечку она найти никогда не сможет, потому что в ближайшемокружении еще одного такого же просто не существует. Нет, возможно, где-нибудьдалеко в Новосибирске или в Комсомольске-на-Амуре и живет себе тихонько такойже Венечка — абсолютно беспомощный, неприспособленный к жизни, не желающийработать и умеющий только болтать на отвлеченные темы, но вся беда в том, чтоВиктория Юрьевна может никогда не побывать в Новосибирске или Южно-Сахалинске.А ведь страна очень большая, городов много…

Но время шло, годы неумолимо бежали вперед и перешагнули ужероковой сорокалетний рубеж. Тогда Виктория Юрьевна решилась на самые крайниемеры. Раз она не может найти такого же мужа, как у Александры, нужно отобрать унее этого. Не следует думать, что Виктория Юрьевна идеализировала Венечку и неотдавала себе отчета в собственных действиях. Просто чувства в данном случаепреобладали над разумом.

Несмотря на некоторую полноту, Виктория Юрьевна былаженщиной весьма привлекательной, так что ей не составило никакого труда увлечьВенечку и убедить его, что с ней он будет гораздо счастливее, чем с АлександройСергеевной. Александра же отпустила мужа к близкой подруге на удивление легко,так что та даже слегка забеспокоилась, нет ли тут какого подвоха. Но Венечкаубедил свою молодую жену в том, что Александра Сергеевна — исключительноинтеллигентная женщина и желает им только добра, оттого и не стала устраиватьскандал.

Словом, все решилось к обоюдной радости, и эту радостьВиктория Юрьевна испытывала ровно полторы недели, даже меньше, чем в тот раз,когда с огромным трудом раздобыла точно такую же антикварную настольную лампу,какая совершенно случайно досталась Александре Сергеевне от умершей тетки.

Летняя сессия подходила к концу, но в коридореЭлектромеханического института было по-прежнему людно. Студенты обсуждалихарактер преподавателей, зубрили последние билеты, обменивались конспектами ишпаргалками. К двери деканата подошли двое мрачных мужчин в строгих черныхкостюмах, несколько необычных в этот жаркий день и в этом месте, гдепреобладала простая и легкомысленная молодежная мода. Один из «людей в черном»,тот, что поменьше ростом, заметно прихрамывал и то и дело потирал ушибленныйзатылок.

Толкнув дверь деканата, «люди в черном» вошли внутрь. Здесь,за огромным столом, заваленным бумагами, сидела маленькая невзрачная девушка,почти девочка, в легкомысленном розовом сарафане. Девушку звали Тося.

Девушка чуть не плакала. Она совсем недавно пришла работатьв деканат. До сих пор ей приходилось только выполнять мелкие поручения ТатьяныЗосимовны, много лет блестяще справлявшейся с обязанностями секретаря деканата.Татьяна Зосимовна знала в лицо не только каждого преподавателя, но и каждогостудента своего факультета, помнила, сколько экзаменов завалил нахальный ГошаМурзин с третьего курса и какая половица постоянно выпадает в триста четвертойаудитории. Она блестяще составляла расписание, учитывая характер и возрастпреподавателей, численность студенческих групп и особенности аудиторий.

Под крылом великой Татьяны Зосимовны Тося чувствовала себялегко и уверенно. Но сегодня утром Татьяна Зосимовна позвонила Тосе и сказала,что на нее оставили внука Митьку, потому что он покрылся какими-топодозрительными красными пятнами, и его не принимают в садик, так что придетсяТосе справляться в деканате самой до тех пор, пока с Митькиными пятнами дело неразъяснится. И вот теперь Тося поняла, как это трудно. У нее все валилось изрук, она все путала. Двое преподавателей оказались в одной аудитории, отличникТресков возмущался, что его не допустили до экзамена, а известный хвостистМурзин каким-то непонятным способом попал в список на повышенную стипендию.

Увидев на пороге двоих мужчин в черном, Тося подняла на нихзатравленный взгляд и спросила, что им нужно.

— Нам нужно найти профессора Соколова, — отчеканилстарший из двоих — тот, который не хромал.

Тося облегченно вздохнула: вопрос был простой. Она вытащилаиз-под груды бумаг помятое и исчирканное красным карандашом расписание и навсякий случай осведомилась:

— У вас хвосты?

— Что? — удивленно переспросил мужчина и на всякийслучай повернул голову, как будто хотел проверить, не вырос ли у негодействительно хвост.

— Ну, экзамены пересдать хотите? — уточнила Тося.

— А, ну да! Экзамены.

— Павел Петрович в шестьсот четвертой аудитории, —сообщила наконец девушка и показала в окно, — это в шестом корпусе.

Она хотела на всякий случай сказать, что пройти к шестомукорпусу можно только в обход, но в это время в деканат влетела ВарвараСимеоновна. Старуха кипела от возмущения, как забытый на плите кофейник.

— Милочка, неужели так трудно запомнить, что я никогда— понимаете, никогда не принимаю экзамены в двести восьмой аудитории? Тамневыносимо дует, а у меня радикулит! Вы знаете, что такое радикулит? Пока ещенет, но у вас все впереди! Значит, милочка, надо запомнить, что в двестивосьмой я никогда не принимаю экзамены! Неужели это так трудно? Я работаю здесьуже сорок лет, и, кажется, можно бы уже…