Мужчина пошаркал ногами, добросовестно вытирая ноги оковрик, и, не разуваясь, прошел прямо в комнату. Я вошла следом и спристрастием уставилась на его дорогие туфли, надеясь, что грязи на подошвахосталось немного.

— Простите, куда здесь можно присесть? — вежливо спросил он.

Мне очень понравилась его обходительность, и я разрешилаприсесть на диван, на котором не так давно обнаружила труп.

Мужчина, видимо, ничего об этом не знал, потому что присел судовольствием. Я тоже присела, но в кресло напротив. Несколько минут мы синтересом изучали друг друга. Было видно, что я ему нравлюсь. Я не возражала,но сгорала от любопытства. Он же молчал. Я не выдержала и спросила:

— Вы от Коли?

Густые брови мужчины изогнулись в недоумении:

— От Коли?

Я поняла, что сотворила новую глупость, очередную. Зачем яподчинилась приказу, если этот мужчина не знает Коли?

Задать ему этот вопрос я не успела. В полной тишине раздалсязвук вставляемого в замочную скважину ключа. Мы настороженно переглянулись.

— Кого-нибудь ждете? — быстро спросил мужчина.

Я прошептала:

— Нет.

— Прячьтесь, — бросил он, немедленно вскакивая, расстегиваяпиджак и стремительно погружая руку себе под мышку.

Я оторопела:

— Куда?

— Куда хотите, только быстрей, — раздраженно буркнул мужчина,впиваясь взглядом в дверь и резво перемещаясь к стене.

Я хаотично забегала по гостиной. Прятаться было некуда. Ключмежду тем с легким скрежетом проворачивался в замке.

— Что вы носитесь? — рассердился мужчина. — Спрячьтесь же,наконец!

Я рванула в прихожую.

— Куда вы?! — с ужасом прошипел незнакомец, но было поздно.

Я юркнула во встроенный шкаф — недавнее пристанище трупа. Иочень вовремя: входная дверь распахнулась, и раздались крадущиеся шаги. Шагинаправлялись в гостиную. Я услышала два хлопка, следом новый хлопок, тихийстон, и шаги вернулись в прихожую, потоптались и начали приближаться ко мне.

Не могу передать своих ощущений. Человек, с которогомедленно сдирают кожу, испытывает, пожалуй, больший комфорт, чем я, когда шагипоравнялись со мной. Лишь полное отсутствие голоса уберегло меня от дикоговопля, который рвался-таки из груди. Но я помнила, как недавно поступили с моимбедным трупом. Дырка в голове — это совсем не то, чего жаждешь в двадцать пятьлет. Голос, слава богу, не возвращался.

Зато шаги удалились в сторону кухни. Заскрипела дверь ванной(муж-лентяй ушел, петли не смазав). Следом издала жалобный стон дверь туалета.Шаги потоптались на кухне и вернулись обратно. Я затаила дыхание, рискуяумереть от удушья, но шаги опять удалились, на этот раз к спальне.

Едва я вздохнула с облегчением, как меня осенило: моя лисьяшуба! Лисья шуба висит в том шкафу беззащитная, а я в этом коченею от страха!

Утратив последний разум, чуть не сквозанула из шкафа. Славабогу, шаги вновь устремились ко мне. На этот раз я испугалась так сильно, чтоокаменела и потеряла возможность двигать руками. В противном случае, приоткрылабы дверцу, чтобы в щелочку глянуть, не прихватил ли незваный гость мою лисьюшубу.

Впрочем, тут же сгоряча и подумала: «Черт с ней, с шубой.Пропади она пропадом!»

Видно, совсем плохая была.

Шаги же прошлись по зеленой комнате, затем по залу и сноваудалились к гостиной. Мне казалось, это не кончится никогда. Услышав изприхожей скрип дверцы шкафчика для верхней одежды, я поняла, что осмотр комнатзакончен. Начато обследование подсобных помещений.

Простите за откровенность, едва в штаны не наделала. Стеннойшкаф, в котором я затаилась, был вторым, а за ним — чулан. До чулана дело недойдет, это ясно как дважды два.

Мне стало дурно. Захотелось вывалиться с чистосердечнымипризнаниями и немедленно сдаться на милость врага. Лишь дефицит информациисдерживал этот порыв. Совершенно неясно было, как у врага с милосердием. Еслионо отсутствует, лучше по доброй воле в шкафу умереть от страха.

К тому же я не была уверена, что врагу интересны тепризнания, которые я могла ему сообщить. Пришлось сидеть до конца. Сердцебухало, словно колокол. Меня удивляло, почему его стук не слышит автор шагов.

Звук закрывающейся дверцы соседнего шкафчика предельнонакалил обстановку. Следующие — мы: стенной шкаф, я и мое бедное сердце. Шагиуверенно к нам и направились. Я приготовилась встретить смерть достойнейшимвоплем, но меня спас телефонный звонок.

Шаги поспешили к тумбочке, где стоял телефон, я услышала:«Да… Нет… Ясно». После чего шаги удалились, и дверь в квартиру захлопнулась.

«Уф-ф! — облегченно вздохнула я. — Хорошо бы сделать глотокликера, если его не выпил автор шагов. Что-то подозрительно долго он топталсяна кухне».

Я послушно сидела в шкафу и ждала приглашения выйти.

Приглашения не последовало, а к самодеятельности я готоваеще не была. И как назло, приспичило мне чихнуть, словно в том анекдоте. Ядолго крепилась, но все же не выдержала и гренадерски чихнула.

Никто, похоже, не удивился.

«Да чем он там занимается, мужчина в костюме?» — подумала яи покинула шкаф.

— А-у-у! Есть кто живой? — спросила я, но ответа неполучила.

Ворвалась в гостиную и оцепенела!

Мой гость в галстуке и пиджаке лежал на полу с аккуратнойдыркой во лбу, из которой тоненькой струйкой стекала кровь.

«Час от часу не легче. А этого-то за что? Ведь такой былмилый мужчина, симпатичный и обходительный».

Я склонилась над ним и уже профессионально установила, чтопередо мной еще один труп.

«Ну что тут будешь делать? Только избавилась от одного — инате вам, здрасте, второй. Почему сразу всем захотелось умирать в моейквартире?»

Некоторые умудрились умереть даже дважды! А может, и трижды,если Коля прав и девицу предварительно отравили, прежде чем садануть ей поголове.

Честное слово, хотелось плакать. Только прибрала в квартире,и вот уже новое тело лежит, покрупней, чем девица.

— Сколько же весит эта гора? — воскликнула я.

И в порыве наивности попробовала труп приподнять. Что-тохрустнуло в позвоночнике, напрочь лишив меня энтузиазма.

Я поняла, что если Коля откажется вынести труп, тогдашубкой, сапожками, юбочкой и ковром не обойтись. За такой труп Гануся, пожалуй,потребует сразу мою квартиру.