– Нет, – честно ответила я.

Мне по работе случалось получать разнообразные травмы, в том числе синяки, и не только на лице. Так что я была экспертом по маскировке повреждений. Лицо Рубиновой выглядело безупречно, да и над макияжем она расстаралась – совсем не та потасканная дамочка, что просила у меня помощи в Тарасове.

Я осталась при своих комбинезоне и водолазке. Для образа эксцентричной мажорки сделала завивку пообъемнее. Получилась почти афро-прическа: пышное облако волос, в гуще которых я спрятала крохотный беспроводной диктофон. Да, не только неизвестные противники Рубиновой разбирались в «штучках-дрючках». Я слежу за техническими новинками.

На студию нас пропустили без проблем. Меня и не обыскали толком: веское «Это со мной» госпожи продюсера служило лучшим прикрытием. На внутреннем пропускном пункте Рубиновая предъявила свой пропуск, мне выдали временный с пометкой «Визитер». Для постоянного нужно будет сфотографироваться, пояснили мне.

– Наши на собрании? С генеральным? – по-деловому коротко бросила Лидия Ильинична.

– Да, Лидия Ильинична, на третьем этаже, – отозвался охранник, глядя при этом на меня.

Да, кашу маслом не испортишь, дружок. Я умею выглядеть сногсшибательно даже в нелепом прикиде.

Кстати, данное обстоятельство Лидия Ильинична полностью одобряла.

– Пока все пялятся на тебя, – поясняла она по этому поводу, – я смогу тихонечко обстряпывать свои дела.

Пока мы ждали лифт, произошло непредвиденное.

– Лидия Ильинична! Лидия Ильинична!! – раздалось от лестницы.

– Снежанна, – лаконично предупредила Рубиновая.

Вниз по ступенькам сбегала женщина неопределенного возраста. Полноватая, широкоплечая, с явным вторым подбородком и торчащими ушами, которые были еще заметнее из-за высоко зачесанных волос фиолетового цвета. Очки с модной среди хипстеров черной широкой оправой придавали ей вид «ботаника». Твидовый брючный костюм в «елочку» дополнительно затруднял определение возраста, как и массивная брошка-цветок на лацкане, и черные туфли на каблуке.

Бежала эта… Женщина? Девушка? особа весьма резво и даже не запыхалась. Видимо, по должности часто доводилось поспевать за Рубиновой: та ходила весьма шустро.

К слову, Рубиновая желала до студии пешком дойти, но я настояла на такси: безопаснее. Ни к чему испытывать судьбу.

– Лидия Ильинична, что же вы не предупредили! И на звонки не отвечали! Я бы вам бумаги какие надо выправила, в курс дела…

– Снежанна, познакомься – Евгения, моя стажерка, – решительно прервала суету госпожа продюсер. – Евгения – это Снежанна Денисовна Штык, моя верная ассистентка и личный секретарь.

– Здрасть, – лениво обронила я и поелозила накрашенными оранжевой помадой губами (вульгарщина, но для образа подошло).

– Здравствуйте, Евгения. – Взгляд Снежанны метался между лицом Рубиновой и моим: ассистентка ждала пояснений.

Не дождалась и, когда мы зашли в лифт, спросила сама:

– Лидия Ильинична, по какой сфере деятельности стажерку определили?

– Да вот, один знакомый – только тссс! По секрету! Знакомый попросил дочку поднатаскать на телеведущую…

Снежанна прямо на глазах расслабилась и встала поудобнее. Теперь она смотрела на меня не с тайной тревогой, а деловито и оценивающе. «Ну-ну, посмотрим», – так и говорил ее взгляд.

Я в ответ посмотрела равнодушно и пресыщенно.

Согласно досье, полученному от Рубиновой, Снежанна Штык состояла при ней ассистенткой еще в Коломне. Разведенная лет семь как, детей не имеет, время посвящает работе. По личному делу выходило, что ей никак не меньше тридцати девяти, но я видела перед собой возрастного «хамелеона»: надень она молодежные шмотки, и алкоголь без паспорта ей не продадут.

И нет, не трепетная фиалка, как я сперва решила по фотографии и словам Рубиновой. Белочка-трудяжка, преданная начальству настолько, что всегда хочет для начальства как лучше.

Пока мы ехали, а затем шли до самого конца по длинному коридору на третьем этаже, «белочка» «щелкала орешки»: резво вытягивала из папки то одну, то другую бумажку, тараторила, вываливая новости. Лидия Ильинична только угукала на весь этот щебет рабочей пташки. Как хорошо, что мне не надо во все это вникать!

А если понадобится, цифровой крошка-диктофон выручит.

Перед конференц-залом, где начиналось собрание, Лидия Ильинична притормозила меня.

– Евгения, подожди меня здесь. – Она кивнула на ряд стульев у стены неподалеку от двери.

Рубиновая без стука вошла в зал, Снежанна юркнула за ней, напоследок одарив меня снисходительным взглядом. И ты, Брут…

Я пристроилась на ближайший к залу стул, вытянула ноги (в массивных ярко-розовых ботинках, между прочим; дикая безвкусица, но ради дела придется потерпеть, да и ботинки с секретом). И, достав из кармана складное зеркальце, стала проверять макияж. Зеркальце тоже было непростое: одно из стекол приближало отражение куда сильнее обычного увеличивающего зеркала. Так что, поворачивая его так и эдак, можно было вести наблюдение.

Это мне пригодилось: когда из-за поворота в начале коридора появились две фигуры, я наблюдала за ними в зеркальце, не поворачивая головы. И, таким образом, не показала, что заметила или придала значение их появлению. Весьма по-мажорски.

Это были близнецы Сергеевы. И в отличие от меня они были весьма озадачены присутствием незнакомого лица близ конференц-зала.

Глава 4

Я повернула – соизволила повернуть – голову в их сторону, только когда близнецы оказались метрах в двух от меня. Они явно направлялись в конференц-зал, на собрание. Вероятно, что опаздывали. Из зала донесся неразборчивый говор из нескольких голосов, ага, вот и Лидия Ильинична что-то возразила…

Один из близнецов уже взялся за ручку двери, но другой дернул его за рукав, кивнул на меня. Пока они разглядывали меня, я успела убрать зеркальце и сложила руки на груди. Защитный жест, выражающий к тому же непреклонную уверенность в себе. Заодно из-под рук было не видать моего пропуска – только шнурок, показывающий его наличие.

– Вы с кем-то или к кому-то? – спросил один из близнецов, приблизившись ко мне. Юрий, судя по бейджу.

В досье фотографии были прошлогодние, близнецы на них были одеты и причесаны одинаково; Рубиновая предупреждала, что теперь я двойняшек Сергеевых вряд ли спутаю. Один, говорила Рубиновая, как бородатый бомж-хиппарь, типа, просветленный, дзен, дао, потоки энергий. Другой – все такой же лощеный и отполированный («Как педик», – очень грубо дополнила моя клиентка), будто только из салона красоты.