Бог ты мой, да что же он за человек, что за создание такоелегкомысленное?! Предался плотской утехе (утехам, точнее сказать), даже невспомнив, что этим житейским удовольствиям предшествовало, из какой опасностион был вызволен неведомыми Жан-Полем и Огюстом!

Совершенно запамятовал, что оказался насильно, против воли,можно сказать, спасен от суда, тюрьмы, экзекуции, ссылки, может быть, и смерти.

Огюст там, в лодке, упоминал какую-то особу рискнувшуюжизнью и честью ради спасения Алексея.

Дама-невидимка говорит, что рисковала ради него жизнью братаи своим благополучием. Не стоит труда сложить два и два и догадаться: неведомаяособа, упомянутая Огюстом, — и есть новая любовница Алексея (Господи! Да онменяет их правда, что как перчатки! Не зря говорится: хорошее начало полделаоткачало!), один из невских пиратов — ее брат. Огюст или Жан-Поль? Да какая, всущности, разница? Не тот, так этот, оба они хороши.

Но даже если эти скоропалительные выводы верны, остаетсябезответным вопрос: чего ради понадобилось неведомой любительнице ночных скачекспасать “государственного преступника”, как охарактеризовал Алексея Огюст?

Если та, первая, еще имела какие-то, пусть и весьманевесомые, основания позаботиться о своем молодом любовнике, попавшем в жуткуюпередрягу, то с какой радости второй, совершенно ему незнакомой, лезть на рожони устраивать весь этот авантюрный роман с абордажем и похищением несправедливообвиненного недоросля Алексея Уланова?

Может быть, она такая простая добрая самаритянка, котораябескорыстно (или все же с некоторой примесью корысти, учитывая ееудовлетворенные вздохи?) спасает неправедно обвиненных?

Стоп, стоп, стоп… А что, если эта незримая сладострастницакаким-то образом приложила руку к убийству генерала Талызина? И теперьстремится загладить свою вину перед человеком, который по ее вине расстался счестным именем?

О нет… она только что назвала Алексея романтическим злодеем.А сие означает, что дама убеждена: он и в самом деле совершил преступление, закое был везом в крепость. Была уверена, что спасает разбойника, убийцу, однакоэто ее не остановило?

— Я вижу, вы теряетесь в догадках, — нежно усмехнуласьнезнакомка. (Ишь ты! Видит она! В такой кромешной тьме небось только кошкивидеть могут, да еще ведьмы. Не к числу ли этих последних она принадлежит?)

— Не трудите голову, мой милый. Ответ на все ваши вопросывесьма прост. На сегодня был назначен мой выезд из Петербурга. Не далее каквчера молодой государь удостоил меня аудиенции. Он держался со мною необычайноприветливо и сделал мне честь, заявив, что во всякое время будет счастлив сноваувидать в Петербурге украшение оперной сцены.

Под сим украшением разумелась, сами, понимаете, я, — скромноуточнила дама.

— О, я помню, каким пылким взором взирал на меня Александр —в то время он был всего лишь великим князем — 10 марта на музыкальном вечере вМихайловском замке. Я пела Федру [11], на мне было малиновое платье — как разлюбимый “мальтийский” цвет императора Павла! — и отсветы моего наряда играли,словно румянец, на бледном лице Александра, словно бы зажигая его тем жестрастным пожаром, который бушевал в моем сердце.

Можно было бы держать пари, что он думал в тот миг о том же,о чем думала я. В частности о том, что история преступной супруги Тезея вскореможет вполне соответствовать реальности! Ведь я помнила страстные признанияимператора, сделанные мне накануне!

Он твердил, что окончательно решил избавиться от своейнадоевшей толстухи-жены и добиться развода. Митрополит Амвросий был покорнойпешкой в его руках; даже и дойди разбор этого дела до самого папы римского,можно было б ручаться за успех.

Все-таки судьбы Мальтийского ордена в России зависели толькоот благосклонности русского императора, папа Пий не мог этого не знать. Да,Александр очень скоро мог сделаться моим пасынком, — романтически влюбленным вмачеху.

Конечно, для начала я перешла бы на положение — официальнойфаворитки. Если бы не свершился переворот, я бы через день, много — через двазаняла бы комнаты княжны Гагариной в Михайловском дворце. Павел ради меня былготов на все!

Ни одна женщина не возбуждала его так, как я, ну а то обстоятельство,что первым оценил меня его наперсник и шталмейстер Жан Кутайсов, лишьприбавляло пикантности ситуации.

Император был прекрасно осведомлен в русской истории, онвспомнил своего великого предка Петра, супруга коего, императрица Екатерина Первая,была взята на царское ложе из постели знаменитого временщика Меньшикова, кудаона попала от фельдмаршала Шереметева, который вытащил ее из-под какого-тодрагуна!

Мое прошлое гораздо менее скандально. Правда, я актриса,однако дама замужняя; кроме того, бывший мой амант, Кутайсов был интимнымдругом императора, это вам не какой-нибудь драгун!

Вот уж не могу сказать, знал ли о матримониальных намеренияхотца великий князь. Во всяком случае, желание Павла сменить наследников иназначить своим преемником принца Евгения Вюртембёргского в обход Александра,Константина и Николая уже, кажется, ни для кого не было секретом при дворе.

Возможно, то, что мой коронованный любовник не умел держатьязык за зубами, и ускорило его кончину… все-таки не зря твердят, что Александргораздо лучше был осведомлен о подготовке заговора, чем об этом принятоговорите!

Она трещала с такой скоростью, что Алексей с трудом мигуловить нить разговора. Большинство называемых ею имен ничего ему не говорили,а описываемые события казались совершенно неправдоподобными.

Чтобы какая-то французская актриса стала не простофавориткой императора, но и надеялась сделаться его женой… Чтобы государьотверг законных сыновей и наследников ради иностранного принца с невыговариваемым титулом…

Одно из двух: либо покойный Павел Петрович был, как вВасильках говаривали, на цвету прибит, то есть умишком слаб, либо эта дамочкапросто заговаривается, пользуясь провинциальной доверчивостью спасенного еючеловека.

Смешно, ей-6ory! Словно бродящая по гумну, стреноженная,привязанная к колышку лошадь, волочащая за собой молотило, Алексей бродит покругу своих мыслей, то и дело возвращается к одной, самой главной: зачемнезримая дама спасла ему жизнь?