Как узнать? Спросить впрямую? Неловко как-то. Она можетсказать: “А вы что-нибудь имели против?” Разумеется, ничего… Рассыпаться вблагодарностях, а в них изящно вплести такой маленький вопросик: “Чему,дескать, обязан?..”

Конечно, можно вообще ни о чем не спрашивать. Рано илипоздно все выяснится само собой, но когда? И что до той поры делать Алексею?Все то же, что делал прежде? Оно, конечно, весьма приятно, а все ж как-то, воляваша, господа… не этак!

Нет, надобно спросить, даже если вопрос и покажется даменеучтивым. Алексей тихонько покряхтел, набираясь сил разомкнуть застенчивыеуста, как вдруг внезапный стук заставил его издрогнуть.

Колотили с улицы в дверцу кареты, которая продолжала своедвижение.

“Погоня! — смекнул Алексей. — За нами погоня!”

— Это гонятся за мной! — отрывисто проговорил он. — Я навлекна вашу голову беду, моя дорогая спасительница. Хоть и не ведаю, почему иотчего вы ради меня рисковали жизнью своей и своего брата, однако навекисохраню благодарность к вам в своем сердце и жизни не пожалею, чтобы отплатитьвам сторицей! Одною просьбою решусь обременить вас напоследок: дайте мнекакое-нибудь оружие, коим я мог бы защищать вашу жизнь и честь, поскольку сам ятаковым не обладаю, к несчастию…

— Отчего ж? — удивленно молвила дама.

— Вы обладаете оружием очень значительным! Правда, повторяю,не вполне умелым, однако же меч ваш мы с течением времени изрядно навострим.

И не говорите о вашей признательности! Ради человека,который уничтожил этого хладнокровного монстра, генерала Талызина, я былаготова на все. На все! Ах, кабы вы знали, что это за чудовище!

Ведь он мог спасти императора, но не сделал этого. Он дажехуже Палена — об том хотя бы всем известно, что это лицемер, хладнокровнодействующий исключительно в собственных, интересах.

Он хуже Панина, Марина, Татарина, Зубовых, их сестрицы ОльгиЖеребцовой, подкупленной английским золотом. Это были искренние враги.

А Талызин притворялся другом, он намеренно утишал наши сКутайсовым и Оболенским подозрения и опасения, клялся, что жизни своей непощадит ради спасения жизни государя!

Он обещал передать Кутайсову письмо, извещающее точную датуначала заговора, но сделал это так бездарно, что мой дорогой друг не смог имвоспользоваться!

— Она всхлипнула от злости.

— Проклятый предатель! Но вы заставили его заплатить заобман. Я восхищена вами, сударь, я благодарна вам, я готова на все, чтобывыразить свою благодарность…

Худенькие пальчики с острыми ноготками легонько поползли победру Алексея, подбираясь к застежке его штанов, но в это время в дверцу сновазаколотили. Наши любовники так и подскочили!

— О, bon Dieu! [12] — досадливо простонала дама.

— Придется, видимо, их впустить. Не сочтите за труд, moncher, отоприте дверцу.

Повозившись несколько мгновений во тьме, Алексей наконец-тонашарил крючок и откинул его.

Дверца, приотворилась, впустив в душное, теплое нутро каретыклуб сырого, не по-весеннему студеного воздуха, а через мгновение этот клуб,как почудилось ошеломленному Алексею, раздвоился и материализовался в темныехудощавые фигуры, которые забились в уголок кареты нарочито громко стуча зубамии наперебой стеная:

— Боже мой, как холодно! Мы совсем промокли!

— Ладно, ладно, — насмешливо воскликнула дама.

— Не так уж долго вам пришлось ожидать.

— Недолго?! — возмутилось одно из исчадий тьмы, причем голосего показался Алексею знакомым.

— Да здесь воздух успел насквозь пропитаться распутством. Выне теряли времени даром, дорогая сестрица!

— Я его никогда не теряла, — промурлыкала та без тенисмущения, в то время как Алексей от таких разговоров с охотой провалился бысквозь землю — в смысле, сквозь пол кареты.

— Должна же я была достойно вознаградить нашего юного героя.Он это заслужил своим героизмом.

— Заслужил, заслужил! — согласился голос.

— Кстати, может быть, время зажечь свет? Должны же мыразглядеть оного героя. Там, на реке, было, сами понимаете, не до того, ну апотом вы слишком стремительно взяли его в оборот.

Послышалось металлическое звяканье, чирканье и черезмгновение внутренность кареты осветилась колеблющимся светом дорожного фонаря,висящего под потолком, и его тусклые лучи до такой степени напомнили Алексею отюремной карете, в которой он ехал вместе с покойным Дзюгановым, что наш геройедва не вскрикнул испуганно. Забился к стене и кидал вокруг затравленные взоры.

Так… эти два худощавых человечка Алексею знакомы. Недавновстречались посреди Невы! Огюст и Жан-Поль, здрасьте, очень приятно.

Впрочем, два “пирата” удостоились лишь беглого осмотра —внимание Алексея всецело приковалось к даме, и он едва сдержал тяжкий,разочарованный вздох, удивившись: руки, губы и обоняние его не обманули.

Пред ним, увы, была не она!

Эта маленькая, а та высокая. Эта худышка, более похожаясложением на девочку, а у той была роскошная фигура. Эта жгучая брюнетка спылкими черными глазами. А та была русоволоса и голубоглаза.

Все не то, словом… Нет спору, очень мило, но…

И все-таки надо быть справедливым: жизнь Алексею спаслаименно эта миниатюрная распутница, пусть она даже совсем не в его вкусе.

А та роскошная красавица, по которой ноет его сердце,навлекла на него большие неприятности, чуть было не стоившие ему жизни, ибесследно исчезла, ничуть не озаботясь судьбою своего мимолетного любовника!

Алексей подавил разочарованный вздох и проговорил со всеймыслимой и немыслимой галантностью:

— Господа, нет слов, чтобы выразить мою признательностью.Однако же не сочтите меня нескромным в моем желании узнать имена моихспасителей.

Клянусь, ежели они составляют некую тайну, я сохраню еенавеки, и никакая сила не сможет заставить меня разомкнуть уста!

— Помилуйте, голубчик, да какая же в сем может быть тайна? —весело спросил Огюст.

— Имя вашей спасительницы, моей нежнейшей сестрицы, гремелов Петербурге погромче пушек Адмиралтейства.