— Я сама могу о себе позаботиться, — Дарья раздвинула легкую накидку, под которой у нее имелся компактный двуствольный пистолет. Поправив одежду, она толкнула дверь и вышла на улицу.

Первое, что мне бросилось в глаза — людей вокруг стало значительно меньше. Нас дожидались только два монаха и отец Иоанн. Второе — трое крестьян ковыляли к воротам вместе с пожитками и инструментами.

— Куда собрались⁈ — строго спросила Дарья.

— По хатам, — хмуро отозвался Степан, которого я узнал по красному носу.

— Никто никуда не уйдет, пока я не скажу. — В голосе Дарьи зазвенела сталь. Сейчас она полностью преобразилась и выглядела совсем иначе, нежели увлеченная книгами тихоня.

— У нас своих господ хватает, чтобы еще других слушать, — отмахнулся идущий рядом со Степаном мужик.

— А ну повтори, — я схватил мужика за грудки и ко всеобщему удивлению приподнял над землей одной рукой. Не знаю, откуда в худощавом теле Воронцова такая сила, но она пришлась очень кстати.

— Барин, прости, — тут же залепетал мужик. — И ты, барыня, прости нерадивого! От волнения ляпнул!

— Это священное место, — вмешался Иоанн. — Никаких склок.

— Ага, исключительно кровопролитие, — я разжал пальцы, и мужик плюхнулся на пятую точку. — С работягами все понятно, а где остальные монахи?

— Я отпустил их в кельи. — Иоанн молитвенно сложил руки. — Они молятся за упокой невинно убиенного Николая.

— Как бы им самим не пополнить список невинно убиенных. Они… — с мыслей меня сбила решительно направившаяся к воротам Дарья.

Девушка подошла к створкам, достала невесть откуда узкий стилет и полоснула себя по правой ладони. Не успели капли крови упасть на землю, как моя спутница плотно прижала руку там, где створки ворот сходились вместе.

Губы Дарьи быстро и беззвучно зашевелились. Кровь, вытекавшая из-под ладони вдруг «ожила» и сформировала правильный круг. Стоило девушке убрать ладонь, как под той сформировались кровавые символы, которые вспыхнули и тут же застыли, словно восковая печать.

— Никто не выйдет, пока я не сниму чары, — выдохнула заметно побледневшая Дарья.

— Ведьма! — совсем по-женски взвизгнул один из мужиков. Он, и два его товарища шарахнулись в стороны, а потом одновременно спрятались за тщедушного отца Иоанна, будто тот мог защитить их от чего угодно.

— Кто дал тебе право осквернять это место? — строго спросил Дарью настоятель.

— Государь Император, — в руке девушки снова появилось то самое письмо, которое она показывала у ворот. — Все, что я делаю, свершается исключительно во благо Великой Российской империи.

— И у тебя есть дозволение творить магию на крови? — письмо не слишком-то впечатлило отца Иоанна.

Дарья вдруг отступила назад. Ее плечи сникли.

— Нет, — тихо произнесла она. — Я еще не обучалась в Академии.

— Колдовство без дозволения митрополита недопустимо, — замотал головой один из монахов, стоявший по правую руку от Иоанна.

Он сделал шаг в направлении Дарьи, но я заступил ему дорогу.

— Секунду, — знания, которые никогда прежде не пригождались мне в жизни, вдруг всплыли в памяти. — А разве в Российской империи не Император является главой церкви?

По недовольным взглядам монахов и настоятеля несложно было догадаться, что так оно и есть.

— Но дозволение должен дать митрополит, — упрямо заявил Иоанн и исподлобья посмотрел на Дарью. — Я поставлю вашего опекуна в известность. Посмотрим, как праведный граф Бобринский отреагирует на подобные выходки.

— Решим все вопросы позже, — заверил я окружающих. — А теперь соберите всех в часовне. Думаю, нам нужно будет поговорить с каждым, чтобы найти виновника.

Настоятель монастыря несколько секунд сверлил меня взглядом, но потом скупо кивнул. Жестом пригласив монахов следовать за собой, он направился вглубь монастырской территории. Сельские мужики же, пятясь, как раки, поспешили в часовню. То ли они спешили выполнить мое распоряжение, то ли верили, что «страшная» ведьма зашипит и испарится, стоит ей переступить порог.

Мы с Дарьей остались наедине.

— Впечатляет, — я взглядом указал на ее кровавую печать. — Долго таком учиться?

— Зависит от таланта, — пожала плечами девушка, чья кожа вновь принимала привычный розоватый оттенок. — Но у тебя не получится — ворожбой могут владеть только женщины из знатных родов, так же, как драгунами правят исключительно мужчины.

— И этому учат в Академии, так?

— Мы отправимся туда в начале осени, — кивнула Дарья.

— Но ты уже кое-что умеешь.

— Как и ты, — парировала она. — Никому не под силу поднять человека одной рукой.

— У меня такое впервые получилось, — признался я. — Сам не пойму как.

— Насколько я знаю, это называется Единение. Управитель драгуна может использовать часть его силы вне доспеха. Но такое получается у выпускников, да и то не у всех.

— Мама всегда говорила, что я талантливый.

— Разве она не умерла при твоих родах? — удивленно спросила меня Дарья.

— Няня, — поспешно исправился я. — Перепутал. Няня говорила, что я талантливый.

— Та самая, которую ты велел сечь на конюшне до тех пор, пока она не потеряет сознание?

— И как со мной люди-то после такого общаются? — сокрушенно покачал я головой.

— С трудом, из вежливости или от страха, — подсказала Дарья. — Впрочем, я ощущаю, как сильно ты изменился. Но не могу понять, как такое возможно. Будто совсем другой человек.

— Так и есть, — поначалу я хотел открыть Дарье правду, но потом понял, что это желание вызвано симпатией. С такими вещами спешить нельзя: ляпну что-то не то и окажусь в тюрьме, а то и где похуже.

— О чем ты? — вскинула бровь Дарья.

— Расскажу, когда закончим тут, — ушел я от ответа. — Давай поговорим со всеми, найдем сектанта и…

Бледный, словно снег, отец Иоанн на негнущихся ногах двигался в нашу сторону. Его борода мелко дрожала, на глазах выступили слезы. Мы с Дарьей переглянулись и бросились к старику.

— Мертвы… — шептал настоятель. — Все мертвы… Каждый в келье своей…

— Оставайся с ним, — велел я Дарье, а сам побежал к жилым помещениям, из которых выходили те самые монахи, которые до этого сопровождали отца Иоанна.

Я грубо оттолкнул мужчин и вбежал внутрь. Длинная изба состояла из прямого коридора и небольших комнат слева и справа. Все двери были открыты. В ближайшей келье я увидел лежащего ничком старца. Судя по валяющимся рядом четкам и книге, старика убили, когда тот молился. Кто-то проломил ему череп.

Другие монахи умерли так же. Только один, в самой дальней комнате, судя по всему, пытался оказать сопротивление. Но ему это не помогло. Тяжелый предмет проломил бедняге висок. Судя по ране, били чем-то похожим на молоток.

На улице прогремел выстрел. Кто-то заорал. Еще выстрел. Низкий рык. Дарья выкрикнула несколько неразборчивых слов, и снаружи что-то оглушительно взвыло.

Молнией пролетев длинный узкий коридор, я выскочил на