Это произошло настолько внезапно, что Сварог включился ссекундной задержкой. Чувство опасности взорвалось в мозгу сиреной слишкомпоздно, когда тварь уже прыгнула. Впрочем… справедливости ради… включись онововремя, все равно ничего не удалось бы изменить.

Исторгнув из себя жуткий, устрашающий вопль, Сварог метнулсяк твари. Замахал факелом, искренне надеясь, что огонь отпугнет зверя.

Есть! Тварь отпрянула от огня вбок, а затем попятилась,порыкивая, скребя когтями по камню и отступая от распростертого на получеловека. Пусть недалеко, но все же отогнав зверя, Сварог остановился. Спервабыстро оглядел тварь «третьим глазом», затем включил «кошачье зрение». Оченьхотелось понять, с кем имеешь дело.

Ничего потустороннего в твари не было, и никакимиколдовскими способностями она не обладала. Просто зверь. Однако зверьредкостный и, стоит признать, слабо сочетающийся в одной реальности с автоматомКалашникова.

Более всего зверюга смахивала на медведя. Ростом, пожалуй,чуть поменьше бурого мишки, но шерсть длиннее – вся слежавшаяся, спутанная,свисает клочьями, на теле видны многочисленные проплешины. Лобастая медвежьябашка. Морда более вытянутая и узкая, чем у бурого. А из пасти торчат длинныеискривленные клыки. Не клыки, а моржовые бивни.

Сварогу в голову пришло сочетание слов «пещерный медведь» икартинка из прочитанной им в детстве книжки, на которой художник изобразил увхода в пещеру семейство похожих тварей. Книжка, помнится, была про вымерших вовсякие мезозои и ледниковые периоды животных. Выходит, не все вымерли, кое-ктоостался. Или же… это все-таки не Земля?

Маленькие желтые глазки пещерного обитателя недобропоблескивали в полумраке. Сильный звериный запах достигал Сварога, заставлялморщиться – вонял пещерный житель преотвратно.

Сварог достал из кармана бриджей костяной нож. Вот и всеоружие – факел и нож. Да еще магия, к которой Сварог намеревался сейчасприбегнуть. Если тварь даст ему время, конечно…

Пока пещерный зверь вел себя странно – утробно порявкивая,переступал с лапы на лапу. Сделает шаг-другой вперед с явным намерениемприблизиться к очередной двуногой жертве, но словно наткнется на невидимуюстену и поспешно отступает назад.

Огонь его так пугает или необычный вид двуногого существа?До этого ему скармливали исключительно темнокожих… Как бы там ни было, а ждать,пока к медведю вернется храбрость, Сварог не собирался.

Он наколдовал кусок жареного мяса и швырнул зверю. Кусокшлепнулся возле передних лап. С неожиданным проворством медведь отпрыгнул отмяса, как от гранаты. Но потом аппетитный запах все же привлек его. Не отрываямаленьких желтых глазок от Сварога, он подошел к мясу, опустил голову, понюхал…

«Ну же, жри, зар-раза, жри, насыщайся!» Хладнокровие чутьбыло не покинуло Сварога. Когда в двух шагах от тебя пыхтит саблезубая тварьразмером с теленка, ты находишься в его владениях, бежать некуда, а из оружиялишь игрушечный ножичек… В общем, пот лил по спине ручьями.

– Ну молодец, хороший! – облегченно выдохнулСварог, увидев, как медведь схватил зубами кусок мяса и потащил вглубькоридора. Вскоре оттуда донеслось торопливое чавканье.

– И сколько мяса нужно, чтобы ты наелся, сволочь?

Сварог сотворил два здоровенных куска сочного мяса, одинзабросил вглубь коридора, поближе к здешнему медведю, другой оставил здесь.Потом подхватил Пятницу на руки.

Некогда было осматривать рану. Прежде надо было отойтиподальше. Но Сварог видел, что Н’генга здорово досталось. Тварь распорола емукогтями живот – туземец был в сознании и зажимал рану рукой. Крови не видно,но, как известно, это и есть самое скверное при подобных ранениях. И еще моглибыть внутренние повреждения. Когда такая тварь, которая весит никак не меньшеполутора центнеров, с разбегу обрушивается на тебя, трудно избежать внутреннихповреждений.

Через сотню шагов Сварог остановился, положил своегочернокожего спутника на пол. Сосредоточился. Медиком он не был, но в свое времялары вложили в него элементарный набор целительских умений, своего родадорожную аптечку. Все не было времени освоить более сложную медицинскую магию…«Врешь, – сам себя обрезал Сварог. – Время как раз было. Но всеказалось, что успеется, все откладывал на завтра. Дооткладывался».

Все. Сварог оставил безуспешные попытки. Его аптечка былабессильна против такого ранения, и нечего зря терять время.

Н’генга что-то просительно пробормотал, когда Сварогподнимал его на руки. Наверное, просил, чтобы оставил его здесь. Ну у них-то вплемени с такими ранениями уж точно никто не выкарабкивался.

А сейчас был один-единственный шанс на спасение. Зыбкий ихлипкий. Призрачный и вилами на воде писанный. Но был. Сварог помнил свойастральный полет, помнил палатки на лесной поляне рядом с колодцем – роднымбратом тех двух колодцев, с которыми довелось уже познакомиться. Палатки – этобелые люди, экспедиция или военные. Это связь, это вертолет, который можетприлететь из ближайшего города. Кто знает, откуда тянет сквозняком и куда они(теперь вернее, только он с Н’генга на руках) могут выйти. Вдруг повезет.Понятно, что шансов не больше, чем выиграть по лотерейному билету. Но все же ипо лотерейному кто-то выигрывает.

Оставив факел и включив «кошачье зрение», Сварог двинулся покоридору, вслушиваясь в подземные звуки. Не исключено, что тварь потащитсяследом. А ведь у нее… могут быть сородичи. Вдруг этот пещерный ведмедь непоследний из подземных могикан, вдруг их тут целый выводок…

Сварог и не заметил, как окончился бесконечный коридор и онвышел…

– Вперегиб Ловьяда душу мать! Тарос-небожитель и присныво веки веков! – Сварог медленно опустил на пол Н’генга и выпрямился,глазам своим не веря.

Он стоял, овеваемый потоками прохладного воздуха, не в силахпошевелиться, не в силах произнести ни слова. Потому что слова были не нужны.

Увы, это был не выход – по крайней мере в том смысле, вкотором он надеялся его увидеть. Не было солнечного света, не было гомонатропического леса. Они по-прежнему находились под толщей скальных пород… И вэтих скалах был вырублен зал.

Вырубленный в скальной толще неведомо когда, кем и для какихцелей зал был громаден – потолок и противоположная стена совершенно терялись вслегка колеблющейся серой дымке. Причем колебания эти происходили от того, чтовозвышалось посреди каменного зала. А посреди каменного зала, строго по центру,возвышалась исполинская каменная пирамида, сияющая ровным бледным светом.Пирамида, покоящаяся на вершине и неизвестно какими силами поддерживаемая вэтом неустойчивом состоянии.

Сварог включил «третий глаз»… и – ровным счетом ничего неизменилось. Все оставалось, как и было: светящийся внутренним светомопрокинутый пентаэдр, колышущееся дымчатое марево… и непонятно из какогоисточника исходящий едва слышный, но донельзя противный гул, от которого нылизубы и закладывало уши. И все пять вершин Пирамиды горели неярким колеблющимсяогнем. И ни следочка колдовства! Или же колдовство здесь совсем иной природы,которую детектор магии распознать не может?