– Нинка! – Алексей высвободился. – Не позорьчесть моего мундира.

– Ну и пожалуйста. – Она отстранилась. А ты что,опять дрался, что ли?

– С чего взяла?

– Под губой синяк, и скула вон распухла…

– Глазастая… Нет, по пьяни в дверь не попал.

– Ага, знаю я эти двери. Лёш, ты бы поаккуратнее всёже, ты мне целый и здоровый нужен. Слышал, охотника недавно зарезали? Ты ж сним, вроде, знаком был.

– Слышал, – по возможности бесстрастно ответилКарташ. – Кто – нашли?

Нинка пожала плечами.

– Говорят, пьяный пырнул. Да кто ж искать-то будет?Завтра хоронят… К ночи придёшь?

– Что?.. А… Нет, к ночи нет, ночью буду занят… Да тихоты, бешеная, говорю же – служба! – О готовящемся шмоне знать Нинке, ясноедело, не полагалось. Во избежание. – Часикам к шести подойду. Успеем?

– От вас будет зависеть, господин офицер.

Послав ему воздушный поцелуй, Нина, демонстративной походкойфотомодели – по крайней мере, так, как она эту походку представляла, –направилась обратно на кухню. А Алексей проводил её взглядом, поклонилсязрителям (за что заслужил ещё одну порцию аплодисментов) и двинулся к КПП.

Знакомый зуд не исчезал – спасибо взращённой родителямидеятельной натуре. А дел предстоит много, он это подкоркой чувствовал…

25 июля 200* года, 19.37.

Возможно, сравнение и банальное, но, едва прибыв в Парму(кажется, сто лет назад), он ощутил себя английским джентльменом, каким-нибудьтам полковником Мортоном, вынужденным находиться в нецивилизованной Туземии, вкакой-нибудь Индии или Пакистане. Можно было уподобиться туземцам: начатьшататься по опиумокурильням и прочим притонам, начать обрастать грязью и экзотическимиболезнями… А можно найти занятие, которое не даст тебе превратиться в ту самуюсубстанцию, что обычно в воде не тонет и в проруби болтается.

Первое, что само просилось в руки, – перепродажа левогозолотишка, намытого дикими старателями, и шкур, добытых местными браконьерами.В общем-то, этим промышляли многие. Правда, Карташ придал занятию некоторыйразмах, задействовав московские связи и пересылая товар прямиком в столицу, итам, где все прочие получали прибыли на руль, он выжимал руль с полтиною.

Но это всё были семечки, времени много сие занятие незанимало, и чувства, что занимаешься делом, не вызывало. Стало всё чаще и чащенакатывать ощущение тоски, начали посещать мысли задвинуть службу, уйти вотставку, вернуться в Москву и складывать там гражданскую карьеру.

Связь с Нинкой, ладной работницей пищеблока, естественно,тоже не стала тем наполнением жизни, что сполна заменяет всё остальное.

Это женщина может жить только любовью, сделать любовьглавным смыслом существования.

В общем, верно бабоньки сами про себя поют:

«Был бы милый рядом, ну а больше ничего не надо». Мужчине же– надо. Вот многие мужички и маются дурью, не зная куда себя деть (если толькоработа не выжимает их досуха), а полноту жизни добирают стаканами. Но Карташ,хоть работа досуха его и не выжимала, уже раз и навсегда решил, чтовинно-водочный путь не для него. Ему требовалось действовать, ему необходимобыло движение, ему нужно было как-то развернуться. Натура, понимаешь ли,требовала. Натура, взращённая на отцовских наказах «стремиться в лидеры» и накнигах о завоевателях и полководцах.

Некоторое оживление пармской ссылке ему всё-таки удалосьпридать. Помогла – что б вы думали – начитанность. Собственно говоря: зачемвыдумывать велосипед, если его уже за тебя выдумали? И Карташ нагло стянулидейку у Стивена Кинга, а точнее – из его повести про тюрьму Шоушанк, перенёсеё, идею, на сибирскую почву.

Приспособить книжную американскую затею оказалось деломнелёгким. Хотя бы потому нелёгким, что в отличие от штатовских зэков, охреневающихза решёткой от безделья, наши сидельцы и так вкалывают в обязательном порядкеот завтрака до забора и от забора до ужина. В Парме, например, они ишачат натрадиционном зэковском промысле – на лесоповале. И вроде бы зачем ещё,спрашивается, какие-то лишние работы как самим заключённым, так и надзирающемуза ними начальству? Начальству-то хватает головной боли – управиться бы спланом по лесозаготовкам, не угодить бы в число худших по области… Да ирежимных проблем выше Гималаев, зачем лишнее на шею вешать!

Труднее всего, пожалуй, было убедить начальника лагеря,полковника Топтунова. «Хозяин», как и всякий служивый человек, пребывающий назначительном посту, которого лишиться по доброй воле не хочет, не стремился кпеременам. Любое отступление от привычного уклада он воспринимал если не какЧП, то уж как скрытую угрозу своим владениям точно.

Но Карташ подобрал к этому замку отмычку.

Он явился пред грозны очи начальника и начал речь не сглавного пункта, а с окольных рассуждений о делах хозяйственных.

Подсобное хозяйство было пунктиком «хозяина». Он давно ужемечтал о его расширении: к свинарнику добавить бы курятничек, к огороду – парутеплиц, а уж коровником своим обзавестись – так просто на седьмое небо,кажется, вознёсся бы от счастья. Но куда там коровник на седьмом небе, когда ис простым текущим ремонтом не совладать – только в одном месте поправишь забор,вышку или крышу, как в другом месте трещит и валится – короче, тот самый«тришкин кафтан», в котором ходила и ещё долго ходить будет матушка-Россия.

И вот тут приходит некий старший лейтенант Карташ ипредлагает способ, как изыскать денежку не себе в карман, не на глупостикакие-нибудь, а на любезные сердцу «хозяина» свинарники с коровниками. Как тутне выслушаешь, как тут не прислушаешься! А старлей-то говорить горазд, даромчто столичная штучка. И убеждать могёт, собака, тем более явился не с однойпустой, хоть и красивой болтовнёй, а с конкретными подсчётами, с цифирками набумажке. А тут ещё старлей грозится взвалить ответственность на себя.

Хм, что ж, можно и всерьёз призадуматься над его словами…

Не с первого захода, конечно, но Карташ пробил-таки толстуюшкуру косности, которой оброс к своему возрасту и к своей должности «хозяин»,заразил-таки старлей полковника своей идеей. И на какой-то период внеслужебноевремя Карташа оказалось забито до отказа разными делами: договориться сгражданскими властями, смотаться в командировку в Шантарск, обговорить,заключить договоры, с начальником оперчасти тщательно проверить кандидатов…

И вот наконец Карташовско-кинговской схеме был дан старт.Началось с мелочей: с рыбозаготовок, на которой во время путины неплохозаработала отряженная в распоряжение рыбхозяйства небольшая партия заключённых,с мелких дорожных работ вроде укрепления оврагов… Потом, когда у ИТУ сталипоявляться дополнительные деньги, которые хошь на курятник пусти, хошь намедикаменты для санчасти, вошёл во вкус и «хозяин». И с тех пор насквозьпривычной картиной стали группы в робах и телогрейках, вкапывающие столбы линииэлектропередачи или роющих котлован, а рядом на пригреве – скучающиеавтоматчики с красными погонами на хэбэшках и шинелях.