– Ты о чём? – спросил Карташ. Хотя уже сообразилчто, вернее кого, имеет в виду Нинка.

– О биксе, которую ты встречал на вокзале.

– Дяревня, – усмехнулся старший лейтенант. –Пернуть нельзя, чтобы об этом не зашушукались в каждой избе.

– Пора бы уж отвыкнуть от Москвы. Кстати, переддевочкой-то козырнул своей столицей? Она хоть и шантарская, а Москва и для неё– мечта про счастье, желанный кусок.

Карташ подумал маленько и аккуратно полюбопытствовал:

– Ну, если ты такая осведомлённая, значит, слышала ипро археолога, молодого и красивого? Тоже, небось, заинтересовалась не нашутку?

– Не только слышала, но и видала, – усмехнуласьНина. – Ничего мужчинка этот твой учёный, видный… Только мне непонравился. Темнила он.

– Почему «темнила»? – как можно небрежнее спросилКарташ.

– Н-ну, точно не скажу… Бабье чутьё, знаешь, что такое?Он словно эти демократы из телевизора. Что-то говорит, кем-то представляется, ана самом деле другой и… скорее всего, врёт, как прокурор. Хотя за руку его и несхватишь.

«Ну, это мы ещё посмотрим», – подумал Карташ.

– Ты от вопроса про ляльку-то не уходи, не уходи.Обнюхал её, помахал перед ней хвостом?

– Брось. – Карташ затушил свою сигарету, вернулпепельницу на тумбочку. – Я человек подневольный. Мне приказали – явстретил. А тебе, я так понимаю, меня ревновать больше не к кому, да?

– Да, – легко согласилась Нина, – ревноватьтебя в нашем медвежьем углу особо не к кому. Но касаемо этой девочки… Тут дажене в тебе дело. В «хозяине» дело…

– В Топтунове? – с искренним удивлением спросилАлексей.

– Ага, в нём, – Нина завела руки за голову,призывно колыхнулась крепкая грудь. – Ох, Карташ, зелёный ты ещё. Зелёный,да борзый. Думаешь, он просто так отрядил к доченьке именно тебя? Думаешь, натвои затеи с левыми работами он согласился из большой нужды в лишней денежке?Ан нет, не тот человек Топтунов, чтобы рисковать зазря. А раз уж он ввязался вочто-то – стало быть, не абы как, а имея в башке серьёзную цель.

– И что же за это цель, по-твоему? – Алексейоткинул соломенного цвета волосы с её лба, приблизил лицо к её лицу.

– Москва, – очень серьёзно сказала Нина, глядясверху вниз. – Москва, Карташ.

Она провела ладонью по его подбородку.

– Слушай, недавно вроде брился, а уже колешься… Таквот, Топтунов – он же крестьянин. Кулаком мог стать в иные времена. Он только свиду прост, а ведь хитёр, как старый лис…

– Да уж знаю…

– Знаешь, а всерьёз не относишься. А он тем временемопутывает тебя по рукам и ногам. – Она игриво щёлкнула его по носу. –У него ж пенсия не за горами. Думаешь, не надоело ему зэками командовать – застолько-то лет? Думаешь, он жить не может без сопок да кедрача? Да он, толькосвистни, вприпрыжку поскачет менять бескрайние просторы на тесные квадраты хазыв Москве. А должность начальника лагеря – на работу охранника в какой-нибудьзадрипанной московской фирме. Или где там у вас отставники пристраиваются?Потом, мой дорогой, он отец. У него на плечах дочь великовозрастная, её тоже,пристраивать надо. А доченька обретается хоть и в Шантарске, не в глухомани, новдали от отцовского глаза, и поди угадай, с кем она там путается… Ну скажи,какой провинциальный папаша не хочет, чтобы его дочь училась в московском вузе,получила московскую прописку и в придачу к ней – зятя кадрового офицера?Перспективки – ё-моё! И если не с твоей помощью, то как иначе Топтунов может сМосквой породниться? Намерен он упустить такой подарочек судьбы, как ты?Молчишь, вот то-то. Не сомневайся, Топтунов собрал о тебе все сведенья, какиеможно собрать официально и неофициально. Какие-то его связи, может, даже и доМосквы дотягиваются – с кем-то учился, с кем-то службу начинал… Так что емуизвестен весь перечень твоих похождений. И он знает, что ты в нашей дыре гостьнедолгий, самое позднее, через годик упорхнёшь ты отсюда белым лебедем. Такпочему бы не отправить вместе с тобой и лебёдушку? Понимаешь меня?

– Хитрая ты баба, я погляжу… – Карташ недоверчивопокачал головой. С этой стороны он о «хозяине» как-то не думал.

– А то, – довольно усмехнулась Нинка. – Принашей жизни иначе никак нельзя.

– Считаешь, «хозяин» подкладывает под меня дочку? ИМашка, по-твоему, в сговоре с ним?

– Насчёт сговора сильно сомневаюсь. Зачем? Достаточноописать ей, какой ты умный и предприимчивый, а также несчастный, вроде Пушкинав ссылке, – романтичную малолетку не может не пронять. Можно, кстати, иупомянуть невзначай, какие у тебя в Москве оставлены большие родители и большаяквартира. Ну а после дать вам вволю побродить вдвоём по укромным уголкам. Высами всё сладите наилучшим образом. Что Топтунов и проделывает вовсю, разве нетак? Я про твой внеплановый отпуск по уходу за ляльками.

– Ты и об этом знаешь?

– Я же сказала: забудь о Москве, где ты мог трахатьвсех тёлок на лестничной площадке, и каждая искренне верила, что она у тебяединственная…

Алексей со смехом заглянул в её запрокинутое лицо.

– Да что я, монстр, что ли, какой сексуальный… А насчётохмурёжа – то это мы ещё посмотрим, кто кого охмурит.

– Знаю я вас, мужиков. Повидала… И тебя знаю. Ты мужик,конечно, видный, со стержнем, но есть в тебе этакая… м-м… сволочь ты, Карташ,одним словом. Да как и все мужики… Но ты меня не сбивай. Я тебе говорю всё это,потому как хочу, чтобы ты был готов…

– …что в самый пиковый момент ворвётся папаша,размахивая револьвером: «Женись, сучий потрох, или душу выну!»

– Думаю, он сыграет тоньше. Хотя, когда стукнет тотсамый пиковый момент, он это ущучит, почует. Нюх у него, как у матёроговолчары. К тому же ты не думал, что он может пустить за вами соглядатая?

– Ты уж прямо не Топтунова описываешь, а какого-тожандармского полковника!

– А он у нас здесь заместо жандармского полковника иесть. И думаю, как раз в жандармском стиле, он подкопил на тебя компромат. Этоты свято уверен, что ваши делишки с левыми работами оформлены самым законнымобразом, комар носу не подточит. А Топтунов, может, ведёт свою бухгалтерию, покоторой некий Карташ оказывается кругом проворовавшимся и замазанным. А, недумал никогда о такой возможности? Потом, компромат не обязательно должен бытьреальным, он запросто может быть и фиктивным, но бьющим не менее тяжело. Есть увас провозы, проносы и иные нарушения режима? Верно, где их нет. Так вот: я неудивлюсь, если в топтуновском сейфе лежит папочка, а в ней аккуратно подшитылисточки, на которых уголовники из числа сотрудничающих с администрациейчистосердечно признаются, что марафет получили от старшего лейтенанта Карташа,что старший лейтенант Карташ скрыл от начальства то-то и то-то противозаконие.И ещё много-много старшего лейтенанта Карташа в этой папочке. Вот тебе её ипредъявят, когда дело дойдёт до решительного разговора. Кстати говоря, вполнедопускаю, что для себя лично Топтунову ничего не надо. Его вполне устроитсчастливое московское будущее дочурки. Но ради этого её будущего он готовпереть, как кабан сквозь камыши.