Итак, через несколько лет после победы над Луннымивсадниками из Генеша и твоего отбытия у нас с Эриком произошла крупная ссора —как всегда, из-за права наследования. Папаша снова забурчал об отречении, нопреемника не называл. Тут же ожили прежние распри, стали выяснять, кто болеезаконный наследник. Конечно, и ты, и Эрик старше меня, но Файелла, наша сЭриком мать, была его женой после смерти Климнеи, и…

— Довольно! — рявкнул Бенедикт, грохнув рукой постолу так, что тот треснул.

Лампа вздрогнула, расплескалось масло, но каким-то чудом онане перевернулась. Полог моментально отдернулся, в палатку заглянулвстревоженный часовой. Бенедикт сверкнул глазами, и он исчез.

— Я не желаю более слушать разговоры о нашей взаимнойнезаконнорожденности, — тихо выговорил Бенедикт. — Эти непристойности— одна из причин, которые заставили меня устраниться от наследования. Будьдобр, продолжай без дальнейших отступлений в этом направлении.

— Ну хорошо… — Я слегка кашлянул. — Как я ужеговорил, вопрос вызвал у нас горячий спор. И однажды вечером спор зашел дальшеслов. Мы подрались.

— На дуэли?

— Ничего столь формального. Точнее это можно было быназвать взаимным желанием убить другого. В любом случае дрались мы долго. Вконце концов Эрик одолел и захотел стереть меня в порошок. Чуть забегая вперед,я должен добавить, что все это мне удалось припомнить только пять лет назад.

Бенедикт согласно кивнул.

— Могу только предполагать, что случилось, когда я былбез сознания, — продолжал я. — Эрик не стал убивать меня… Очнулся я вТени Земля, в месте, именуемом Лондоном. Вокруг свирепствовала чума, но ясправился с нею. Когда я выздоровел, ничего, что произошло до Лондона, я непомнил. Столетия провел я в этом теневом мире, пытаясь понять, кто я. Я прошелпо всем его дорогам, чаще всего в составе той или иной армии. Посещалуниверситеты, разговаривал с тамошними мудрецами, обращался к знаменитымврачам. Но нигде не мог отыскать разгадки своего прошлого. Было ясно, что я нетакой, как все, и мне пришлось тщательно скрывать это. Я был разъярен: я могдобыть все, что пожелаю, кроме того, в чем нуждался больше всего, — кромемоей памяти, моей личности.

Годы прошли, но гнев и тоска по себе не угасли. Я получилтравму головы в автокатастрофе и вдруг начал что-то припоминать. Это было пятьлет назад. Ирония судьбы заключается в том, что есть все основания видеть задорожной аварией руку Эрика. Флора все время жила на этой призрачной Земле,приглядывая за мной.

Однако возвратимся к моим предположениям… Должно быть, Эрикв последний момент сдержал себя: он желал мне смерти, но не хотел, чтобы еемогли приписать ему. Потому-то он и забросил меня в Тень, в такой мир и такоеместо, где меня ожидала быстрая и почти неминуемая гибель, — несомненно,чтобы иметь возможность, вернувшись домой, сказать: дескать, Корвин в гневеотбыл и бормотал по пути, что не желает возвращаться. В тот день мы вдвоемохотились в Арденском лесу…

— Странно, — перебил меня Бенедикт, — чтобы вподобных обстоятельствах двое соперников решили поохотиться вместе.

Я пригубил вина, усмехнулся и ответил:

— Быть может, все было несколько занимательнее, чем ярассказываю. Возможно, мы оба обрадовались представившейся нам возможностипоохотиться вдвоем… без свидетелей.

— Понятно, — произнес он. — Значит, все моглобыть и наоборот?

— Ну, — ответил я, — трудно сказать. Недумаю, чтобы я зашел так далеко. Конечно, я говорю это сейчас, все мы меняемся.А тогда?.. Быть может, я обошелся бы с ним не ласковей. Утверждать не берусь,но не исключаю.

Бенедикт кивнул, а мимолетная вспышка гнева сменилась во мнеудивлением.

— К счастью, я не собираюсь оправдывать своипоступки, — продолжал я. — Потом я догадался, что Эрик, конечно, всевремя следил за мной… Сперва он был разочарован, что я уцелел, однакоудовольствовался тем, что отныне я безвреден. Поэтому велел Флоре приглядыватьза мной, и повсюду воцарился мир. А потом, должно быть, папаша отрекся, неуладив вопроса о престолонаследии…

— Черта с два! — отвечал Бенедикт. — Не былоникакого отречения. Он просто исчез. Однажды утром его не оказалось в собственныхпокоях. Кровать даже не была смята и никакой записки. Вечером отец вошел туда,это видели, но чтобы он куда-то отбыл — свидетелей не нашлось. Сперва этоникому не показалось странным. Все решили, что он снова отправился в Тень,должно быть, за новой невестой. И только потом, через достаточно долгое время,начали подозревать в этом либо чьи-то козни, либо новый способ отречения.

— Я не знал этого, — ответил я. — Твойисточник информации, похоже, намного ближе к центру событий, чем мой.

Бенедикт кивнул, подлив масла в огонь моих подозренийотносительно того, с кем он имел дело в Амбере. Похоже, в то время он былнастроен в пользу Эрика.

— А когда ты сам был там в последний раз? —попробовал я изменить ход разговора.

— Чуть больше двадцати лет назад, — ответилон. — Но я постоянно поддерживаю связь.

И никто даже не упомянул мне об этом! Бенедикт, конечно,знал, что эти слова будут для меня предупреждением или угрозой. Конечно, колодас полным набором Козырей у него была. В уме я развернул их веером и лихорадочновгляделся в лица. Рэндом совсем ничего не знал о местонахождении Бенедикта.Бранд уже давно пропал; скорее всего заточен в каком-то весьма неприятном местеи не может сообщить о себе в Амбер. Быть в контакте с Флорой Бенедикт явно немог, да и она тоже до недавнего времени находилась в Царстве Теней. Ллевеллабыла в Ребме, Дейдра тоже, да и в Амбере в то время она была не в чести. Фиона?Джулиан говорил мне, что она где-то на юге. Точнее он не знал. Кто загнал еетуда?

Оставались сам Эрик, Джулиан, Джерард и Каин. ВычеркнемЭрика. О мнимом отречении папаши он не стал бы говорить так, как Бенедикт этовоспринял. Джулиан поддерживал Эрика, но имел и собственные интересы на лучшуюучасть. Он мог поделиться сведениями, если видел в этом выгоду для себя. То жесамое относилось и к Каину. С другой стороны, мне казалось всегда, что дляДжерарда благополучие Амбера важнее, чем то, кто занимает престол. Он неслишком симпатизировал Эрику, а когда-то даже собирался помочь мне или Блейзупротив него. С его точки зрения, осведомленность Бенедикта о событиях былачем-то вроде страхового полиса для всего Королевства. Вне сомнения, сообщил емукто-то из них троих. Джулиан ненавидел меня, Каин не проявлял ко мне ни особыхсимпатий, ни антипатий, а с Джерардом нас связывали теплые воспоминаниядетства…