Стоя на берегу, я моргал мокрыми ресницами, уставившись внебеса, и тут впервые заметил, что вижу теперь луну четко и ясно. Впервые.Сердце мое екнуло, я вгляделся повнимательнее. Все: ранние звезды, края облаков,далекие горы и деревья — все видел я новыми глазами резко и четко. Я вновьпоглядел на луну, и она не расплылась в мутное облачко.

Зрение полностью вернулось ко мне.

Услышав мой смех, Ганелон отпрянул назад и так и не рискнулспросить о причине.

Подавив желание запеть, я вскочил на коня, и мы сноваприпустили к тропе. Тени густели, в ветвях над головой заискрились созвездия. Явдохнул полной грудью наступившую ночь, задержал подольше и выпустил. Теперь ястал снова собой. Чувствовать это было отрадно.

Ганелон подъехал ко мне и тихо сказал:

— Вне сомнения, впереди нас ждут часовые.

— Да, — согласился я.

— А не лучше ли съехать с дороги?

— Нет. Я не хочу скрываться. Не так уж важно, если мыприедем и под конвоем. Мы простые путешественники.

— Для путешествий должна быть причина.

— Тогда… мы наемники, заслышавшие о битве иприскакавшие наниматься.

— Хорошо. Наш вид вполне соответствует этой роли. Будемнадеяться, что у них окажется время приглядеться к нам повнимательней.

— Если они не сумеют нас разглядеть, то и мишени из насаховые.

— Верно, только эта мысль меня не очень утешает.

Я прислушивался, чтобы первым уловить топот копыт по дороге.Она извивалась, петляла из стороны в сторону и наконец, изогнувшись, пошлавверх. Когда мы въехали на гребень, деревья вокруг совсем поредели.

Мы были на вершине холма, перед нами открывался широкийпростор. Через несколько шагов коней пришлось остановить: склон впередикончался крутым обрывом высотой десять-пятнадцать метров, переходившим вотлогий уклон к равнине, через милю он сменялся поросшими редколесьем холмами.Долина была усеяна кострами, поближе к центру виднелось несколько шатров. Всюдупаслись лошади, воинов можно было насчитать несколько сотен.

Ганелон вздохнул.

— По крайней мере, выглядят как люди, — сказал он.

— Да.

— И если это нормальные солдаты, то за нами уже следят.Место здесь слишком удобное, чтобы его не использовать.

— Да.

Тут позади раздался шорох. Мы стали было оборачиваться, какголос вблизи произнес:

— Не двигаться!

Я все же повернул шею и увидел вблизи четверых. Двое споднятыми луками держали нас на прицеле, двое сжимали мечи. Один из них шагнулвперед.

— С коней! — приказал он. — На эту сторону! Ине торопясь!

Мы слезли с коней и повернулись к нему, стараясь держатьруки подальше от оружия.

— Кто такие? Откуда? — потребовал он.

— Наемники, — отвечал я, — из Лоррейны.Услыхали, что у вас есть работа, и предлагаем свои мечи. Мы едем туда, влагерь. Он ваш, я надеюсь?

— А если я скажу — нет и мы — дозор тех, кто окружилэтот лагерь?

Я пожал плечами:

— В таком случае, быть может, и вам нужна пара клинков?

Он сплюнул.

— Хранителю не нужны такие. — А потом спросил: —Откуда вы?

— С востока, — ответил я.

— А… с неприятностями по дороге не сталкивались?

— Нет, — ответил я, — откуда им было взяться?

— Трудно сказать… Снимайте оружие, я отошлю вас влагерь. Там захотят узнать обо всем, что вы видели на востоке, обо всемнеобычном…

— Ничего такого мы не видели.

— Что бы там ни было, вас, вероятно, покормят. Ананимать — едва ли. Вы немного опоздали. Теперь давайте сюда оружие.

Пока мы отстегивали мечи, он махнул рукой, и из-за кустоввыступили еще двое. Старший приказал им отвести нас в лагерь. Лошади должныбыли следовать за нами на поводу. У нас забрали оружие, и, когда мы ужеповернулись, чтобы идти, допрашивавший крикнул:

— Стойте!

Я обернулся.

— Ты, как твое имя? — спросил он.

— Кори, — ответил я.

— Постой.

Он подошел совсем вплотную и секунд десять рассматривалменя.

— В чем дело? — спросил я.

Вместо ответа он запустил руку в висевший на поясе кисет.Вытащил горсть монет и поднес их к глазам.

— Слишком темно, черт побери, а огня зажигать нельзя…

— Для чего? — удивился я.

— Да не то чтобы это было так важно, — проговорилвоин. — Лицо твое показалось мне знакомым, и я постарался припомнить откуда.Твой профиль похож на тот, что отчеканен на старых монетах. Иногда они ещепопадаются. Похож, правда? — обратился он к ближайшему лучнику.

Тот опустил лук и подошел поближе ко мне.

— Да, — согласился лучник, — похож.

— А кто этот… о ком ты подумал?

— Из старых королей. Правил очень давно. До меня.

— И до меня тоже. Хорошо… — Лучник пожалплечами. — Ерунда. Вперед, Кори. Отвечайте на вопросы честно, и вас нетронут.

Я повернул к лагерю, оставив его в лунном свете на гребнехолма удивляться и чесать затылок.

Наши провожатые оказались неразговорчивыми — это былонеплохо.

Спускаясь с холма, я вспоминал рассказ мальчишки и пыталсяпредставить, чем завершилась битва: ведь этот мир соответствовал тому, что яискал, и теперь нужно было правильно сориентироваться, чтобы потом неошибиться.

Лагерь благоухал приятной для ноздрей воина смесью мужскогои конского пота, дыма, жареного мяса, кожи и масла… Люди в свете костров толковали,чистили оружие, чинили снаряжение, ели, играли, пили и спали, провожали насглазами на пути к трем потрепанным шатрам, располагавшимся в центре. И когда мыпроходили мимо костров, разговоры смолкали.