Сосед оправдал мои ожидания. На порогевозникла гора мышц, вбитая в спортивный костюм, на шее здоровенная золотаяцепь, волосы на голове почти сбриты, и жевательная часть черепа намного большемыслительной.

– Чего надо, мамаша? – вежливоосведомился бандит.

На Андрея Петровича он явно не тянул, свежийцвет лица и пухлые щеки выдавали возраст – лет двадцать пять, не больше.

– Я ваша соседка…

Андрей кивнул.

– Очень прошу, помогите нам?

Парень сморщился:

– Бабок дать? Сколько?

– Нам не нужны бабушки, – путанопринялась объяснять я. – Понимаете, мы купили Пингвина, он еще маленький,засунул голову под холодильник, а мы с Лизой не можем его вытащить!

– Что-то я никак в твою пургу неврублюсь, – вздохнул Андрей и почесал затылок сотовым телефоном. –Объясни чисто конкретно, в чем базар?

Я не слишком поняла, о чем он говорил, но навсякий случай повторила:

– У меня на кухне на полу лежит Пингвин,который засунул голову под «Бош».

– Живой? – глупо поинтересовалсябандюган.

– Кто?

– Пингвин!

– Нет, дохлый, – рассердилась я.

– Так в чем вопрос? Сверни ему шею ивыкини.

– Не могу, он живой.

– Тьфу, – сплюнул браток, –совсем запутали, то живой, то дохлый. Надоть-то чего?

– Поднимите холодильник.

– Не вопрос, – хмыкнул «спасатель»и, обдав меня запахом одеколона «Труссарди», пошел на кухню.

– Где Пингвин? – поинтересовался он.

– Вот, – показала Лиза.

– Так это кошка, – протянул Андрей,легко отрывая от пола огромный холодильник, – а говорили пингвин!

– Он и есть Пингвин, – пояснилаЛизавета, прижимая к себе обалдевшего котика. – Зовут его так, Пингва.

– Твою… – начал сосед, потом глянул наЛизу и сдержался.

– Спасибо вам, – проникновенносказала я.

– За спасибо не работаем, – хмыкнулпарень. – Процент со сделки, или на счетчик поставлю.

Но, увидав мое вытянувшееся лицо, засмеялся.

– Шуткую я так, всегда готов,по-соседски, когда чего, ну гроб вынести…

– Спасибо, гроб пока не надо, –пробормотала я.

– Зовите, коли чего.

– Спасибо.

Тяжело ступая, Андрюша пошел к двери и тутувидел Рамика.

– Отличный пес вырастет, – сознанием дела сообщил он, – мастино-неаполитано. Зверь – смерть на четырехлапах.

– С чего ты так решил? – Я перешлаот испуга на «ты». – Почему мастино-неаполитано? И вообще, это что запорода такая?

Андрей хохотнул:

– У приятеля мастина живет, огроменная.Так щенок точь-в-точь такой был, мелкий и серый, а потом елда выросла, ужпростите…

– Рамик беленький… – начала было ясопротивляться и осеклась. Ну надо же, утром, когда мы уходили, шерстканайденыша напоминала по цвету кусок сахара, вымоченного в кофе. А сейчас этобыл рафинад, засунутый в слабый раствор черных чернил. Наш новый жилец серел…

– Что такое елда? – спросила Лиза.

Андрей Петрович крякнул:

– Ну чисто конкретно не объясню. У мамашиспроси.

– Как выглядит мастино? – задумчивопротянула я.

– Ща, – пообещал сосед и, брякаязолотыми цепями, исчез за порогом.

– Что такое елда? – не успокаиваласьЛиза.

– Не знаю, – пробормотала я,растерянно оглядывая весело вертящего хвостом Рамика, – но, судя по тому,что наш сосед произнес потом «уж, извините», думаю, нечто крайне неприличное, итебе следует забыть это слово как можно скорей.

– Ага, – протянула девочка. –Ну вообще-то, папа все время матом ругался, но такого я не слышала…

Я только вздохнула: эта привычка нашегобомонда отвратительна.

– Вот, – раздался за спиной запыхавшийсяголос, – вот, глядите, мастина!

Я обернулась. На пороге стоял радостныйАндрей. В левой руке он сжимал настенный календарь.

– Вот, – повторил он и ткнул пальцемв фотографию.

Я перевела взгляд на снимок и почувствовала,как подкашиваются ноги. На красивой глянцевой бумаге была запечатлена собакаБаскервилей. Словно для того, чтобы дать понять всем читателям календаря,какого роста монстр, фотограф поставил чудовище возле лошади, и, уж поверьте,собачонка оказалась лишь чуть-чуть ниже кобылы. Огромное серое тело стояло намощных конечностях с угрожающими когтями. Одного взмаха такой лапки хватит,чтобы отправить на тот свет зазевавшегося человека. Но самой ужасной быламорда. Крупный череп с торчащими ушами покрывала темно-серая короткая шерсть, ближек глазам начинались складки, которые словно стекали к шее. Впрочем, у нашихмопсих Мули и Ады тоже полно складок на лице, но маленьких, уютных, и выглядятони из-за них крайне умильно. Тут же на морде пролегали борозды, а сверкающие воткрытой пасти белоснежные зубы не оставляли сомнения – загрызть медведя этомумастино, как мне чихнуть. Окончательно доконали глаза – крохотные,кроваво-красные и почему-то слегка закатившиеся. Словом, не собачка, аотморозок.

– Тут и про историю его написано, –радовался сосед. – Да читай, мамаша, не тушуйся, потом только верни, а тоя люблю, в тубзике сидя, собак разглядывать!

Я молча кивнула и принялась изучать «Краткоеописание породы»: