Не успела Ангелина прочитать указания, каквновь зазвонил телефон.

– Я не… – завела девушка.

Но бесполый голос прервал ее, велев:

– Спустись и посмотри в почтовый ящик.

Она покорно пошла вниз, вытащила самый обычныйбелый конверт без адреса и, вернувшись домой, обнаружила там пятьдесятсотенных, красивых, новых зеленых бумажек, приятно хрустящих в руках.

Опять раздался звонок.

– Особенно не шляйся сейчас, сидидома, – велел «наниматель». – На днях сообщу, куда идти.

– Я не хочу, – ответила она.

– Тогда положи деньги назад, –приказал голос.

– А если не положу? – хихикнулаглупая девица.

– Ты сейчас стоишь у стола, –монотонно сообщил собеседник, – в джинсах и розовой рубашечке, а теперьсела на стул, в ухе ковыряешь.

– Вы меня видите, – обомлелаАнгелина.

– Как на ладони, – пояснилнезнакомец. – Так что баксы не спрячешь. Ладно, позвоню через часок,подумай пока.

Очевидно, «работодатель» хорошо знал Ангелину.Та промаялась шестьдесят минут, вновь и вновь пересчитывая деньги, правда,задернув окна портьерами. Кучка банкнот просто гипнотизировала девушку. Не такдавно она влезла в долги, купив шубку из нутрии. Ей, постоянно сталкивающейся смодными литераторами и их расфуфыренными женами, было некомфортно снимать вприхожей довольно поношенную дубленку. Весной и осенью она обходиласьчерненькой курточкой, благо тинейджерский стиль в моде. Но зимой носитькуртешку – это уже не мода, это, простите, нищета. В декабре дама обязанавлезть в шубу, желательно, норку или шиншиллу, но и нутрия, на худой конец,сойдет.

Долг тяготил ее ужасно, целая тысяча. И хотяподруга, снабдившая ее необходимой суммой, уверяла, будто подождет с деньгами,Лина чувствовала себя крайне некомфортно. Вообще журналистка, покупая шубку,имела в кармане почти подписанный контракт с журналом «Фам», французским еженедельником,начавшим выходить в Москве на русском языке. Главный редактор хотел сделатьсерию из десяти интервью, взятых у жен известных писателей. Платить пообещал посто пятьдесят баксов за материал, и Лина с легким сердцем пустилась в «шубную»авантюру. Но в последний момент договор сорвался, и девица осталась на бобах.

А тут такая сумма! Словом, через час Ангелинаиспеклась на огне жадности и оказалась полностью готова. Делов-то, уговаривалаона себя, розыгрыш какой-то! Ничего не случится, просто так человека необвинят, начнут, наверное, разбираться. А она отдаст долг и уедет на месяц вДубай, отдохнуть по-человечески. Ну скажет, в конце концов, что ей показалось!О том, что Антону тоже придется давать какие-то показания, Ангелина неподумала. И потом, Лена Разумова такая противная, еле-еле кивает при встречах ибыстро проходит, обдавая запахом французских духов и ослепляя блескомбриллиантов…

Я посмотрела на Лину с жалостью.

– Влипла ты, детка!

– Делать-то что? – всхлипываласобеседница.

Я призадумалась. Ох, сдается мне, что АнтонСеменов тоже получил денежное предложение от некоего незнакомца. Только сейчаспарень уже ничего не сможет рассказать. Внезапно мои ладони покрылись липкимпотом. Господи, может, его и убили для того, чтобы не болтал лишнего?

Встав с пола, я протянула девчонке кухонноеполотенце.

– Давай утирай сопли.

Ангелина покорно высморкалась и повторила:

– Так что делать?

– Сейчас поедем к следователюМитрофанову, и ты расскажешь правду.

– Боюсь, – прошептала она.

– Ерунда, – успокоила я. – Неволнуйся, он нормальный мужик, все правильно поймет. Между прочим, на основаниитвоих «шуточных» показаний Лену Разумову посадили в СИЗО и могут осудить летэдак на пятнадцать. Ты готова жить с таким грехом на душе, пусть даже за пятьтысяч долларов? Уж извини, но, по-моему, сумма маловата. По мне – продаваться,так за более крупные деньги. Кстати, как только Лена окажется на свободе, онатебя отблагодарит, купишь еще одну шубу.

– Мне машина нужна, – тихопробормотала Ангелина. – В метро надоело, целый день по городу езжу.

– Значит, приобретешь автомобиль, –разрешила я и велела: – Собирайся.

Хозяйка пошла в ванную наводить красоту, ясхватилась за телефон. Но следователь не спешил поднять трубку. Наконец яуслышала высокий звонкий голос:

– Романова.

– Что? – удивилась я.

– Как – что? – переспросилаженщина. – Романова.

– Да.

– Что – да?

– Ну я Романова. Только как выдогадались, что я вам звоню?

Невидимая собеседница звонко рассмеялась:

– Ни о чем я не догадывалась, простоназвалась, это моя фамилия.

– Надо же, – пришла я в полныйвосторг, – моя тоже. Представляете, как тяжело Ивановым?

Выяснив недоразумение, я попросилаМитрофанова.

– Только-только уехал. Звоните впонедельник в десять утра.

– Но мне сегодня надо!

– Ничего не могу поделать. Вернется впонедельник.

Я растерянно положила трубку. Совершенно непредполагала, что майора не окажется на месте.

В кухню вошла причесанная и накрашеннаяАнгелина.

– Я готова.

– Вот что, поход откладывается допонедельника.

Лина радостно закивала головой. Ишь, какповеселела, узнав, что «смертная казнь» отложена. Еще сбежит за выходные.Сегодня пятница, и впереди у жадной девицы, готовой отправить за жалкие пятьтысяч долларов невиновного человека на скамью подсудимых, целых два дня нараздумья. Сейчас я за порог, а она и улетит… Нет, ее следует запугать допоследней степени.

– Вот что, котеночек, –проникновенно произнесла я, – имей в виду, выходить из дома тебе нельзя.

– Почему? – удивилась она.

– Человек, убивший Антона, будет теперьза тобой охотиться. Он убирает свидетелей, и ты, моя киска, следующая в очередик могиле.

– Вы так считаете? – севшим голосомспросила хозяйка.

– Конечно. Так что лучше тихонькопересиди дома. Да еще задерни шторы и на всякий случай не включай свет, вдругон снайпер.