Они с Ангелиной дружили по-соседски.Одалживали друг у друга сигареты, хлеб и сахар, когда ленились выходить наулицу. Еще Лина, если была дома, соглашалась покараулить маленького Петьку,пока Марина бегала за покупками. Ставила лишь одно условие – мальчишка долженспать. Покачать коляску она не отказывалась, но, не имея собственных детей,боялась, что не справится с шаловливым малышом.

В субботу после полудня Марина, покормивсыночка, сунула его в коляску и позвонила в дверь к Лине. Соседка не спешилаоткрывать. Марина понажимала на звонок и решила, что ее палочка-выручалочкакуда-то ушла. Делать нечего, пришлось развернуть коляску, чтобы толкать Петькудомой, поход по магазинам временно откладывался.

Лестничная клетка узкая, и, ворочая«кабриолет», Мариночка случайно задела соседскую дверь. Она легко подалась,приоткрылась щель. Удивившись, Марина всунула голову внутрь и спросила:

– Аля, ты дома?

В ответ – тишина, но дверь не распахивалась доконца, ей явно что-то мешало. Марина перевела взгляд вниз и увидела голые ноги.Взвизгнув от ужаса, она втолкнула Петю домой и вызвала «Скорую». Приехавшиемедики обратились в милицию. Труп увезли, Марину допросили, но она не могласообщить ничего вразумительного, ничего не зная толком.

– Пристали ко мне! – возмущаласьона. – Скажите, кого видели да кого видели? Ничего не видела, с утрастирала, потом у плиты толклась, да у меня даже «глазка» на двери нет!

– А как ее убили?

Марина пожала плечами:

– Вроде по голове стукнули тяжелымпредметом, вот жуть! Небось ограбить хотели.

Я одним махом опрокинула в себя омерзительный,пахнущий жидким мылом кофе и откланялась. Спустившись для вида на этаж ниже,подождала несколько минут и вновь вернулась к двери Лины. Марина не соврала, вдвери ее квартиры не было «глазка», впрочем, на двух других тоже. Аккуратноподдев пилочкой для ногтей бумажку с печатью, я отодрала ее и открыла дверьключом.

В прихожей пахло чем-то тошнотворно-сладким,на полу виднелась бурая засохшая лужа. Стараясь не наступить в нее сапогами, яначала осторожно осматриваться. Неужели Ангелина не послушалась и впустилакого-то в квартиру? Может, любовника? Но исследование спальни показало, чтосвою последнюю ночь она провела лишь в компании коробки шоколадных конфет ителевизора. На разобранной широкой кровати сиротливо валялась единственнаяподушка и небольшое одеяло. Но окончательно убедила меня в моей правотеброшенная в кресло ночнушка, не слишком чистая, с рваным воротником. Такую ниодна женщина не наденет для кавалера, а вот если собирается просто дрыхнуть,тогда с превеликим удовольствием влезет в «непарадную», но уютную рубашку.

На кухне не было грязной посуды, только чайнаяложечка со следами чего-то красного, похожего на клубничное варенье. Вхолодильнике ничего примечательного – пара яиц, грамм сто не слишком свежейколбасы, полпачки сливочного масла и несколько йогуртов «Данон». Нехитрый набородинокой, не обремененной семьей девчонки. Ванная небольшая, даже крохотная, вней я нашла лишь гель, шампунь и несколько кремов, а в шкафу, в коридоре,сиротливо висела черная шубенка из стриженой нутрии – показатель благосостоянияхозяйки.

Перед уходом я взяла телефонную трубку инажала на кнопочку. У нас дома точь-в-точь такой «Самсунг», и он держит впамяти пять последних номеров. Переписав цифры, я осторожно глянула в «глазок»и, не найдя никого снаружи, выскользнула из квартиры. Потом, поплевав на белуюполоску, вновь приладила ее на старое место. Нет, все-таки милиционеры дикиелюди, думают, что простая бумажонка, хоть и с печатью, отпугнет всех от двери.

В школу за Лизой я ехала почти в прострации и,забрав девочку, плохо вслушивалась в ее веселый щебет. В голове крутились своимысли.

То, что Ангелина была напугана, – этоясно. Вряд ли она в таком состоянии открыла бы дверь незнакомцу. Значит, к нейпришел хороший приятель, которого она без долгих размышлений пригласила войти.Вот только кто он? Или она? Основная надежда на номера телефонов, вдруг Лина созвониласьс кем-то и позвала в гости кого-то, хорошо ей известного, а это лицо…

– Лампа, – дернула меня за рукавЛиза.

Отогнав видение гадко ухмыляющегосязвероподобного мужика, опускающего на голову несчастной Ангелины отрезокводопроводной трубы, я вздрогнула и спросила:

– Что случилось?

– Ничего, – ответила Лиза. –Только мы стоим перед дверью минут пять, а ты глаза выпучила и губами шевелишь.

Тут лишь до меня дошло, что мы успелидобраться до дома.

Рамик, повизгивая, кинулся к нам со всех лап.Он нервно скулил и путался под ногами, мешая снимать сапоги.

– Ой, погоди, – отбиваласьЛиза, – сейчас кушать будешь.

Щенок пришел в еще больший ажиотаж и началскакать, словно мячик на резинке. Мы вошли на кухню и обомлели. Занавескикто-то нарезал, пытаясь сделать из них лапшу. Неровные ленты покачивались насквозняке.

– Что это? – ахнула Лиза.

– Думаю, Пингва катался на портьерах, апотом начал по ним бегать вверх-вниз. Когти острые, а занавески из тонюсенькогобатиста.

– Где он? – поинтересовалась девочкаи тут же вскрикнула: – Смотри!

Маленькое черненькое тельце неподвижно лежаловозле холодильника. Мы кинулись к котенку и через секунду поняли: Пингвазасунул голову в щель между дном холодильника и полом. Уж как он это проделал,уму непостижимо, свободное пространство всего шириной в два пальца! Минут пятьмы пытались вытащить несчастного, но уши не давали голове вылезти. Стоилопотянуть посильней, и бедолага заходился в диком визге. Поняв, что так мыничего не добьемся, попробовали приподнять холодильник, но потерпелисокрушительную неудачу. Громадный четырехкамерный «Бош» оказалсякаменно-тяжелым, обхватить его скользкие бока было просто невозможно. В концеконцов Лиза разрыдалась:

– Он погибнет!

– Прекрати, – велела я. –Слышала, что у кошки семь жизней? Лучше скажи, кто живет в соседней квартире?

– Бандит, – всхлипнуладевочка. – Андрей Петрович.

– Как бандит?

– Ну просто, – ответилребенок. – Папа говорил, что он из мафии, а из какой – не помню.

– Сиди тут, – приказала я ирешительным шагом двинулась к соседу.

Бандит, мафиози – это отлично, такие людихорошо питаются, занимаются на тренажерах и обладают отличной физическойподготовкой.