В салоне Сандра уже успела разнести для пассажиров чай итеперь терпеливо ждала, когда появятся Дронго со спутницей. Едва они вошли всалон, как Беляев, поднявшись, подошел к ним.

— Вам, по-моему, нравится ваша работа, — неодобрительнозаметил Беляев.

— Я всегда добросовестно делаю свое дело, — с невозмутимымвидом парировал Дронго. — А почему вы не рассказали мне, что вам угрожали?

Беляев явно неодобрительно взглянул на Алену. Та опустилаголову.

— Это не имело отношения к нашей беседе, — ответил банкир. —Кроме того, вы бы меня обязательно спросили, кто именно мог бы подтвердить моислова, а я бы не хотел, чтобы мои отношения с Аленой стали достояниемгласности.

— И тем не менее вы могли бы рассказать мне о том, что вамугрожали. Какое соглашение вы должны были подписать в Лондоне?

— Мы хотели продать наши еврооблигации, прекративфинансирование нескольких наших компаний. В том числе и рекламных. Мы учитывалисостояние нашей компании и кризис в России. Но, очевидно, кто-то рассудилиначе.

— В числе компаний, от финансирования которых вы хотелиотказаться, была и «КТС»?

— Да, — кивнул Беляев, обернувшись и взглянув на Нелюбова. —Вы думаете, это он убил Александра Абрамовича?

— Пока не знаю, — ответил Дронго, направившись к своемуместу.

Едва Дронго сел рядом с Родионовым, как поезд вырвался изтоннеля. Яркий дневной свет ударил в окна вагонов. Все невольно зажмурились.

— Слава богу, — послышался голос Зинаиды Михайловны.

Многие тоже испытали облегчение. Состав, не сбавляяскорости, летел к Лондону.

— У тебя есть хоть какая-нибудь зацепка?. — спросилогорченный Родионов.

— Есть, — ответил Дронго.

— И кого же ты подозреваешь?

Дронго молчал, глядя прямо перед собой.

— Ты меня слышишь? — спросил Родионов.

— Всех, — ответил Дронго. — Я подозреваю всехприсутствующих. И надеюсь, что сумею найти среди них убийцу.

Находиться в одном вагоне с убитым — не просто неприятно.Даже одеяло, которым накрыли труп банкира, давило на психику. Юлия Соломоновна,сидевшая в конце вагона, по-прежнему находилась в полуобморочном состоянии.Сандра вынуждена была сбегать за аптечкой, имевшейся в первом вагоне состава,чтобы Елена Анохина сделала несчастной вдове укол. Беляев, уже не стесняясь,сел рядом с Аленой. Нелюбов делал вид, что пытается дремать. Деркач подсел кКунину; они о чем-то негромко переговаривались. Только Кравалис пыталсядержаться как прежде, даже раскрыл «ноутбук», пытаясь, очевидно, зафиксироватьсвои переживания.

Зинаида Михайловна пересела к Дронго после того, как составвыехал из тоннеля.

— Какое несчастье, — вздохнула она. — Он был такойобстоятельный человек.

— Вы его хорошо знали? — машинально спросил Дронго, думая освоем.

— Не очень, — живо ответила Анохина-старшая. — Но кто вМоскве не знал Александра Абрамовича? Он был очень известный человек. И кто могподумать, что все так нелепо кончится? Вот так бывает в жизни. Живешь, строишьпланы, пытаешься что-то реализовать, а смерть поджидает тебя за поворотом — иконец всем твоим планам. По-моему, это так глупо…

— Строить планы или умирать?

— А вы не смейтесь, — взглянула на Дронго ЗинаидаМихайловна, — я часто думаю о нашей бренности. Мы живем так, словно будем житьтысячу лет, словно мы бессмертны. Влюбляемся, плодим детей, строим грандиозныепланы, рассчитанные на много лет вперед. А потом выясняется, что мы — всеголишь не самое идеальное сочетание белков, жиров и воды.

«Кажется, ее потянуло на лирику», — подумал Дронго, но вслухпроизнес совсем другое:

— Смерть близкого человека всегда вызывает неприятныеассоциации, тем более смерть почти на наших глазах.

— Почему вы не выходите из вагона? Я думала, что вы должныпройти все три первых вагона и найти преступника, если, конечно, он не спрыгнулв тоннеле.

— Вряд ли убийца решился бы на подобное, — ответил Дронго. —Осуществить такое хитроумное убийство лишь для того, чтобы скрываться в тоннелепод каналом? Было бы слишком глупо для такого умного человека, каким,безусловно, является убийца.

— Вы думаете, это политическое убийство? — оживиласьАнохина. — Думаете, что у нас в поезде находится группа киллеров?

— Не знаю. Но в группу я не верю. Иначе зачем все этихитрости? Они бы просто вошли в вагон и расстреляли несчастного. Но убийцавыбрал именно такой способ убийства, а это означает, что он, во-первых, нехотел, чтобы кто-то его узнал, а во-вторых, он достаточно известный человек, вовсяком случае, пассажиры его прекрасно знают.

— Я об этом не подумала, — призналась Зинаида Михайловна. —Интересное наблюдение… Значит, убийца кто-то из нашего вагона?

— Пока я не могу ни отрицать это, ни подтвердить.

— Вы думаете, что такое возможно? — Глаза Зинаиды Михайловныокруглились.

— Я всегда чувствовала, что с этой группой что-то не так.Слишком… фальшиво все выглядело. Я чувствовала, что нечто подобное можетпроизойти.

— Почему фальшиво?

— Они все не любят друг друга. Как пауки в одной банке. Всене любили Горшмана и Беляева, а те не любили остальных. Хотя, — добавила она,многозначительно кивая на сидевших рядом Алену и Беляева, — кажется, не все.

Это молодая особа пользуется некоторой симпатией ПетраЛеонидовича. Кажется, их не смущает даже разница в возрасте. Впрочем, это немое дело. Они достаточно взрослые люди, могут и сами выстраивать своиотношения. Но зачем все время лгать, обманывать себя и других? Мы ведь неидиоты и понимаем, что журналисты не могли заплатить за такую поездку. Дажетакие известные, как Янис Кравалис.

Скорее всего им кто-то оплатил эту поездку. Кравалис продалсвое перо, а девица… нечто другое. Каждому нужно за что-то платить. Поэтому нетничего странного, что такая смазливая рожица стала пассией Беляева.

— Вы, кажется, ее не жалуете?

— Упаси господь. Какое я имею к ней отношение? И вообще, ктоона такая, чтобы я о ней судачила? Она типичная содержанка, находящаяся наиждивении богатого стареющего жуира. Мне совсем неинтересны их отношения.

— Вы будете что-нибудь пить? — подошла к ним Сандра.

— Мне джин-тоник, — ответила Зинаида Михайловна. — Иположите лимон.

— Конечно, — улыбнулась Сандра.