— Кажется, цианид, — сказал он. — Его отравили.

— Нет! — рыдала Алена. — Нет, этого не может быть.

— Помогите мне перенести его к Горшману, — попросил Дронго.— И позовите этого кретина Мересса, который считает, что мы еще должны немногоподождать до Лондона, пока не погибнет третий пассажир.

Сандра бросилась выполнять его поручение. Мужчины помоглиДронго поднять труп Борисова и перенести его к Горшману. В этот момент в салонвошел Деркач.

Книгоиздатель был не просто испуган, он не мог произнести отстраха ни слова.

Только Нелюбов нашел в себе силы еще раз грубо пошутить.

— Если так пойдет и дальше, в этом составе не останетсячистых одеял.

— Перестаньте, — строго одернул его Кунин. — Человек погиб,а вы паясничаете.

Родионов, тяжело дыша, подошел к Дронго.

— Что думаешь делать? — спросил полковник.

— Парня отравили, — кивнул на покойника Дронго.

— Это я понимаю, — сказал Родионов. — Я спрашиваю, что намделать. Ждать, когда неизвестный убийца отправит нас всех на тот свет?

— У тебя сдают нервы, — холодно заметил Дронго.

— А у тебя они, очевидно, отсутствуют, — повысил голосполковник. — Ты можешь хоть что-нибудь объяснить? Кто это мог сделать. Он ведьумер у нас на глазах. Что вообще здесь происходит?

— Пока я сам не разобрался. Я лишь помню, что напиток состоль символичным названием заказали два человека. Беляев и Борисов. Тебе некажется, что убийца мог наметить две жертвы — банкиров, которые отправились снами в Лондон?

— Почему ты так решил?

— Перед выездом в Лондон Беляеву кто-то звонил, угрожал.

— Он сам тебе об этом сказал?

— Нет. В этот момент в его номере находилась Алена. Онаслышала, как нервничал банкир, когда говорил по телефону. Кто-то очень хотел,чтобы банкиры не добрались до Лондона. Этот кто-то спланировал и осуществилубийство Горшмана. А когда мы расслабились, нанес и второй удар, возможно,решив отравить и Беляева. Но того спасло чудо. Он взял неотравленный стакан, аего стакан, вполне вероятно, достался Борисову. Иначе как объяснить убийствопарня, который никому не мешал? Убийца метил в банкира, а случайно попал в еготелохранителя.

— Черт возьми, — вырвалось у полковника. — Тогда выходит,что убийца положил яд в стакан, пока Сандра проходила от вагона-ресторана доБорисова.

— Вот именно. Сначала она остановилась рядом со спящей ЮлиейСоломоновной и Леной, протянула последней апельсиновой сок. Затем протиснуласьмежду вами троими, когда любой из вас мог незаметно бросить в стакан любуюгадость. Потом подала заказанные напитки Беляеву и Алене. Подошла к нам,выполняя и наш заказ с Зинаидой Михайловной. Причем рядом с нами стоял в этотмомент Кравалис. И, наконец, подошла к Борисову. Получается, что опять все подподозрением, а конкретных виновников нет.

— Деркача не было в салоне вагона, — напомнил Родионов.

— Это еще хуже. Он столкнулся с Сандрой, когда входил ввагон-ресторан.

Значит, у него самое шаткое алиби.

— Тогда исключи Юлию Соломоновну. Она спит после укола.

— Согласен. Я бы исключил и Лену. Она сидит так, что ей труднобыло бы дотянуться до столика Сандры.

— Двое погибших, двое исключенных. Остаются девять человек.Если ты разрешишь вычесть и нас, то останется семь. Получается, что среди наснастоящий маньяк, уже убивший двоих пассажиров.

— Боюсь, что нет. На маньяка этот убийца не похож. Скорее,наоборот, он прекрасно знает, чего хочет, и очень последовательно идет к своейцели. И, в отличие от маньяка, у него очень конкретные выгоды от совершенныхпреступлений.

Дронго не договорил — в салон ворвался Мересс с несколькимипроводниками.

— Проклятые убийцы! — заревел он. — Я никогда больше невозьму в рейс подобные группы. Два убийства за один рейс и в одном вагоне. Иопять никто и ничего не знает. У вас в группе — монстр, господа, настоящеечудовище, о котором вы даже не подозреваете.

Оставшуюся часть пути они провели в другом вагоне.Рассерженный Мересс приказал перевести их в третий вагон, где за каждымнаблюдали несколько военных курсантов, не понимавших, как могли эти милые людиоказаться убийцами двоих пассажиров. Курсанты тихо переговаривались. Все членыгруппы находились в подавленном настроении. Взбешенный Мересс не пожалел дажеЮлию Соломоновну, которую в полусонном состоянии перевели из четвертого вагонав третий.

— Два убийства, — подвел итог Родионов. — Два убийства заодин рейс.

По-моему, это явный перебор. Если и дальше пойдет так, то квечеру мы недосчитаемся половины группы.

— Надеюсь, что нет, — сказал Дронго.

— Убийца наверняка хотел убрать Беляева, — вздохнулполковник. — Чтобы одним ударом избавиться от обоих банкиров. Но с Беляевым оношибся, забыв, что томатный сок с водкой заказал себе и Валя Борисов. Он былсовсем молодым парнем. Как все это страшно. И ничего не понятно.

— Мы с тобой явно недооценили способность убийцыпросчитывать варианты, — в задумчивости проговорил Дронго. — Если этот человекотважился на второе убийство, то он не просто сильный, но и достаточно умныйчеловек.

— Сандра прошла мимо нас всех, — напомнил Родионов. — Заостальных сказать не могу, но Кунин, почти упавший на меня, вряд ли имелвозможность что-либо положить в стакан. Я думаю, убийца метил именно в Беляева.Валентин был безобидным существом, он никому не мешал, не имел никаких общихинтересов с этой публикой.

Дронго заметил, как нервничала Зинаида Михайловна. Онапоминутно заглядывала в свою сумочку, словно что-то искала. Затем решительновытряхнула из сумочки все содержимое. Перебрала все свои вещи, но, очевидно, ненашла того, что искала. И вдруг стала покрываться красными пятнами. После чегоподнялась с явным намерением пройти обратно в четвертый вагон.

— Простите меня, мадам, — встала у порога Сандра, — но мсьеМересс просил, чтобы никто не возвращался в тот вагон.

— Плевала я на него и на тебя! — заорала Зинаида Михайловна.— Пусти меня.

Слышишь, пропусти. Мне нужно срочно взять одну вещь.

Несколько курсантов поднялись, явно намереваясь помочьСандре. Кунин и Родионов вскочили, чтобы отстоять права Анохиной.

— Подождите, господа, — вмешался Дронго. — Может быть, мадамАнохина пройдет в четвертый вагон в сопровождении Сандры и возьмет нужную ейвещь? Ей нужно взять лекарство из своей сумки, — добавил он, радуясь, чтоАнохина не понимает по-английски.