— Так вот, сейчас учителям совершенно насрать, хотьголая в школу заявись с татуировкой на носу. Наша классная даже не вздрогнет.Меня одноклассники оборжут. Их-то не заткнешь!

Ее личико стало совершенно несчастным.

— Ладно, — решительно сказал я, —укладывайся, уже поздно. Завтра в школу не пойдешь, поедешь со мной впарикмахерскую, к мастеру, который причесывает Николетту, он постоянно твердит,что способен сделать с волосами все, вот пусть и покажет свое умение.

— Николетта твоя любовница? — заинтересоваласьдевочка.

— Нет, мама.

— Я тоже Настьку только по имени зову, — протянулаона.

— Все, хватит сырость разводить, ложись, спи спокойно,завтра исправим положение. Ну, давай иди, почисти зубы.

— Так рано я не ложусь.

— Уже полдвенадцатого!

— Ну и что?

— Когда же ты укладываешься?

— В три.

— Почему? — удивился я, вот уж не предполагал, чтодети могут страдать бессонницей.

— В сайте сижу.

— Где?

— В компе.

— Извини, не понял.

— О боже! — закатила глаза девочка. —Компьютер включаю, а здесь его нет! Мне ни за что не заснуть!

— Книжку почитай.

— Фу! Терпеть их не могу.

Мне стало грустно. В детстве я был тихим, малообщительнымребенком и очень хорошо помню, как погружался в мир вымышленных историй,сколько восторга и радости испытал, «глотая» Дюма, Вальтера Скотта, Герберта Уэллса…

Быстрым шагом я вышел в коридор, порылся на полках, вытащилголубой томик и принес его Миранде.

— Вот, посмотри.

— Януш Корчак, — пробормотала Миранда, —«Король Матиуш Первый». Ну и муть!

— Картинки посмотри.

— Ладно, — сдалась Миранда, — давай, всеравно делать нечего.

Я ушел к себе и мигом заснул.

— Ваня! — раздался над моим ухом резкий голос.

Я машинально сел, глаза раскрылись. В лучах серого зимнегорассвета стояла Миранда, по-прежнему одетая в джинсы.

— Ты почему не спишь? — испугался я, нашариваячасы. — Бог мой, полпятого.

Миранда разревелась. Я выскочил из-под одеяла.

— Что произошло? Все из-за прически переживаешь!

— Они убили его! — в полном отчаянии воскликнуладевочка и, упав на мою кровать, заплакала еще горше.

— Кто кого? — не понял я.

В голове мигом калейдоскопом понеслись картинки. Алена иИлья, Варя, Марина Райкова… Из них в живых оставалась только Варя. Но откудаМиранда знает про события последних дней?

— Короля Матиуша! Сволочи! Этот Янек! Как он моглучшего друга! — рыдала Миранда.

Я сел на постели и обнял девочку.

— Это всего лишь книга, жизнь намного страшней.

— Спасибо, утешил, — толкнула меня локтемМиранда, — а этот Корчак, часом, продолжение не написал? Знаешь, какбывает, сначала убьют героя, а потом, в следующей серии, он оживает. Ну, вродеГорца!

Секунду я колебался. Может, не стоит сообщать девочкеправду? Сам плакал когда-то над судьбой несчастного короля-ребенка и оченьпереживал, когда отец рассказал мне о Корчаке, но, с другой стороны, она же немаленькая.

— Януш Корчак, поляк по происхождению, был учитель. Онобладал явным литературным даром и, может быть, думал написать продолжениесвоей великой книги. Но случилось так, что фашисты оккупировали Польшу иКорчака вместе с его учениками, кажется, их было человек двести, заключили влагерь смерти Треблинка. Ты слышала когда-нибудь о концлагерях?

Миранда кивнула:

— Кино смотрела, называется «Побег из ада».

— Фашисты отправили детей в газовую камеру. Но Корчакбыл слишком известной личностью, и гитлеровцы испугались, что его смерть можетвызвать бурю эмоций во всем мире; в тот год они еще боялись общественногомнения. И предложили Янушу, оставив учеников, идти в барак, нацисты решилиподарить Корчаку жизнь. Угадай, как он поступил?

— Побежал со всех ног, — хмуро сказала Миранда, —любой бы так сделал.

Я погладил ее по зеленым волосам.

— Нет, дружочек. Януш отказался бросить детей, он пошелвместе с ними на смерть и, как мог, пытался ободрить несчастных, уверял, что сними ничего плохого не случится, пока он здесь. Лгал, чтобы дети не испыталиужаса, видя приближающуюся смерть.

Миранда села.

— Ты хочешь сказать, что он добровольно погиб из-зачужих детей?

— Корчак считал их своими.

— Учитель?

— Да.

— Теперь таких учителей нет, — протянуладевочка, — наши бы мигом всех побросали и унеслись вон. Вчера математичкавошла в класс и говорит: «У нас эпидемия свинки в пятом „Б“. На перемене идитепоиграйте с ними».

— Зачем?

Миранда скривилась:

— Ленька Глотов тоже так у нее спросил. А Кар-кар иответила: «Авось заболеете, а я отдохну». Мы ее так зовем: Кар-кар, имечко унее Карина Карловна!

Я не нашелся что ответить ребенку. Интересно, другие детирассказали родителям об этой ситуации? И как поступили отцы с матерями? Неужелив нашем мире теперь никто никого не любит?

Утром я отвез Миранду в салон, где укладывает волосыНиколетта, и оставил девочку на попечение цокающего языком мастера. А сампоехал к Райковой на работу. Вчера вечером Нора, услыхав от меня информацию осмерти Марины Райковой, сердито заявила:

— Ее убили.

— Отчего это вам в голову пришла такая мысль? —удивился я. — По-моему, тут все ясно, она собиралась лишить жизни своюподругу и не вынесла мук совести, когда узнала, что та утонула.

— Глупости! — фыркнула Нора. — Ну, подумайсам, утром она совершенно спокойно едет с тобой на работу, потом выскакивает иуносится домой в незастегнутом пальто. О чем это говорит?

— Ну… она решилась на самоубийство и…