— Ваня! Не идиотничай! Райковой кто-то позвонил ивызвал ее. Причем сказал ей нечто такое, от чего она, потеряв голову, ринуласьв квартиру! И этот кто-то либо сам запихнул Марину в ванну, либо довел ее досамоубийства. Немедленно отправляйся к Райковой на службу и попытайся выяснить,что произошло.

Входя внутрь просторного здания торгового объединения«Моторс», я подумал, что фирма, очевидно, продает машины, но оказалось, ошибся.Здесь занимались поставками бакалейных товаров: чая, кофе, крупы, муки… Причемгде-то рядом находился склад. По широкому коридору то и дело проезжали тележки,снабженные моторчиками. Они везли мешки и всевозможные упаковки. Кругомклубился народ, мужчины и женщины с безумными лицами и кипами бумаг. На мойвопрос: «Простите, где я могу найти Марину Райкову?» — мне, как правило,отвечали: «Не знаю, не работаю тут».

Отчаявшись, я принялся бесцеремонно заглядывать в кабинеты изадавать все тот же вопрос:

— Простите, где можно найти Марину Райкову?

Люди отрывались от экранов компьютеров и недовольноговорили, что понятия об этом не имеют, так как тут сидит несколько сотчеловек.

И только одна девушка, полная брюнетка в ярко-красной кофте,проявила ко мне христианское милосердие.

— Марина Райкова? — переспросила она. —Минуточку.

Быстро пощелкав мышкой, брюнетка сообщила:

— Она на складе, на кассах. Идите по коридору, прямо внужное место выйдете.

Я двинулся вперед по бесконечному помещению и порядкомустал, пока наконец не попал в огромный ангар, доверху забитый полками. У менязакружилась голова, подобное ощущение испытываешь в католических соборах, глядяна парящий в высоте потолок.

Слева тянулись ряды касс, за которыми сидели женщины, сневероятной скоростью печатавшие на компьютерах. Около кассирш толпились люди сбумагами, раздавались выкрики:

— Чай только через двенадцатое окно.

Или:

— Сахар грузят у восточного выхода.

То и дело из радио слышались указания:

— Нестеренко С.А., пройдите в зону кофе.

— Свободной уборщице явиться к стеллажам группы А.

Я попытался расспросить кассирш, но ни одна не ответила, атолпившиеся оптовики просто оттолкнули меня в сторону со словами: «Туточередь».

Я достал удостоверение и сказал: «Оперативнаянеобходимость», но торговцы только разозлились.

— Да хоть тебя сам президент сюда прислал, —заорала тощая, похожая на большую ворону женщина, — не фига вперед лезть!Я тут с восьми утра прею.

— Мне только узнать, где сидит Марина Райкова! Я ничегоне собираюсь покупать!

«Ворона» на секунду замолчала, потом другим, нормальнымголосом посоветовала:

— Ступай к старшей по смене.

— Где она?

— А вон в центре зала будка.

Я побрел туда и увидел нечто, похожее на ларек, в которомторгуют газетами, только чуть большего размера. Внутри стеклянного аквариума,заваленного бумагами, сидела девушка лет двадцати пяти. На столе мерцал экранкомпьютера, а на стене висело несколько телевизоров.

Не отрывая взгляда от клавиатуры, она сухо сказала:

— Претензии по поставкам после пятнадцати ноль-ноль.

— Но мне…

— В случае недостачи ступайте в восемнадцатую комнату.

— Где…

— Срок годности должны проверять сами, на испорченнуюупаковку скидок нет.

— Марина…

Девушка недовольно повернулась.

— Что еще?!

— Марина Райкова тут работала?

— Да, а в чем дело? Обсчет? Кассовый чек сохранили?

— Она умерла.

— В случае пропажи… — завела было на автоматеслужащая, потом ее лицо неожиданно потеряло официально-равнодушноевыражение. — Как умерла?!

— Покончила с собой, вскрыла вены.

— Ой, мамочка, — по-детски разинула рот старшая посмене.

— Танюха, — завопил парень в синем комбинезоне,врываясь в будку, — на пятнадцатом стеллаже!..

Ту-ту-ту… — прозвучала сирена.

В одночасье стих стрекот клавиатур. Кассирши разом встали,вытащили из столов какие-то плоские ящики и ушли. Подобную слаженность действийя видел лишь на военных парадах, когда шеренга солдат шагает в ногу, словноединый организм.

— У меня перерыв, — отрезала Татьяна.

Грузчик беззвучно исчез.

— Вы из милиции? — поинтересовалась она, включаячайник.

Я кивнул:

— Вроде так. Не припомните, почему Райкова вчера ушлапосреди рабочего дня?

Татьяна нахмурилась:

— Видали, какой у нас сумасшедший дом? Правда, платят оченьхорошо, кассиршам еще и процент идет.

— Это как?

— Успеешь оформить за день сорок заказов, с сорокпервого начинают денежки капать, два процента от суммы, указанной в чеке. Вотдевочки и стараются. Бывает, везет, клиенты набирают одно печенье да еще одинаковыепачки, минута на обработку тратится. А случается, сумма крохотная, анаименований вагон, полдня просидишь, пробивая.

— Так почему Марина ушла?

Татьяна отхлебнула чай:

— Вчера влетела ко мне, мобильным трясет и кричит:«Уйти надо». Я прям обалдела! В разгар работы, оптовиков море, а кассазакроется! И не думай, говорю, что у тебя стряслось? Если желудок прихватило,сбегай по-быстрому, хоть и не положено до перерыва, и на место садись.

Но Марина замотала головой:

— Нет, домой надо.

— Почему? — обозлилась Татьяна.

— Ребенок у меня заболел, «Скорая» приехала! —нервно выкрикнула Райкова.

Таня заколебалась. У нее у самой есть крохотный Вовка, скоторым сидит свекровь.

— Что случилось-то? — поинтересовалась старшая укассирши.

— Да нянька не усмотрела, вот сын на себя чайник скипятком и опрокинул.

Таня ужаснулась:

— Беги, конечно.

Марина повернулась к двери, но потом притормозила ипопросила:

— Слышь, Танюша, не говори начальству, а? В выходнойотработаю.