Чуть ниже по склону хребта их путь внезапно закончился: гористая местность крутым утесом обрывалась вниз, а расстояние до противоположной стороны было больше, чем можно было покрыть за один прыжок или скачок. Обвивающие каждый угол откосов толстые лианы тоже закончились. Одна ветка столь толстая, что по ней легко могли пройти два гельфлинга, на несколько шагов выступала над ущельем и ершилась разбитыми обломками. На противоположной стороне виднелись остатки другого конца ветки, также разломанные, а срединная часть болталась, удерживаясь на последних волокнах старого дерева. Путешественники стояли и смотрели на увиденное.

– Тут был мост, – произнес Кайлан. – Но… теперь его нет.

Найя подошла ближе к обрыву и встала на остатки моста. Далеко внизу, между ними и другой стороной, долина была переполнена таким густым лесом, что она могла рассмотреть лишь верхушки деревьев. Крики летунов и прочей живности эхом разносились по краснокаменному ущелью, перекатывались по склону обрыва и улетали с устойчивым шквальным ветром.

– Чтобы подойти к реке, нам нужно пересечь ущелье, – сказала она. – Поверить не могу! Мы так близко, я почти ощущаю речную воду пальцами ног. Я хочу до ночи оказаться там.

Кайлан молча поджал губы. Ему было нечего сказать. Найя пнула камушек с обрыва и дернула себя за косички. Если бы у нее были крылья! Но на спине по-прежнему ничего не было, лишь боль и походная сумка, настолько тяжелая, что она бы вряд ли смогла перелететь с ней, будь у нее крылья. И что было бы с Кайланом? Она оттолкнула отчаяние прочь и отвернулась от разбитого перехода. Они пошли обратно тем же путем, которым пришли, по пути выискивая место, где можно спуститься с обрыва.

Они добрались до развилки, которую проходили намного раньше, и Найя сдержалась, не сказав ни слова о том, сколько времени они упустили. Она остановилась, когда за спиной смолкли шаги Кайлана, и обернулась: вытянув руки, он стоял перед плоским булыжником. Она не успела спросить, чем он занимается, как он показал ей: голубое свечение влийайа снооттисков исходило из его пальцев и выжигало на поверхности камня какие-то слова. Закончив, он отступил назад, проверил результаты своей работы, и подбежал к ней.

– Оставил другим путникам предостережение о переходе, – сказал он.

Найя промолчала, хоть ей и хотелось сказать ему, что вряд ли кто-нибудь другой здесь окажется в ближайшее время, а если так, то большинство гельфлингов не умеют читать. Потом поняла, вреда от его действия не будет, а она попросту расстроена неожиданной необходимостью идти в обход. Кайлан не виноват в поломке моста, и никто другой – тоже, поэтому, спускаясь, Найя оставила свое отчаяние на скалах высокогорья.

Внизу лианы были толще и выше и многочисленными путями взбирались на покрытые листвой деревья. В сгущающихся вечерних сумерках лес жил перекличками ночных существ, вторящих песне ночи. Нич от нетерпения извивался на руке Найи, пока они с Кайланом стояли у линии деревьев, служившей границей между утесами и лесом. Глаза уже привыкли к темноте, но Найя остановилась и поискала в сумке мешочек со светящимся мхом. Она угостила им Нича, и тот с удовольствием полакомился. Спустя несколько мгновений его жирная шкурка пропиталась светящейся зеленью, и тельце засияло так ярко, что легко освещало им путь. Кайлан наблюдал с восхищением. Она была уверена, что впоследствии он напишет об этом в своих свитках.

Найе снова вспомнилось предостережение Тавры о Темном лесе и его опасностях, но она отмахнулась от него. Она не могла терять время на новые обходы.

– Готов? – спросила она.

Кайлан посмотрел ей в глаза, и она увидела в них воспоминания. Воспоминания о его родителях, об Охотнике и обо всех песнях, в которых говорилось о Темном лесе. Однако кроме страха она увидела в них смелость.

– Все будет хорошо, – заверила она его.

– Я только подумал, что, может, было бы лучше пойти днем. Ну, когда Братья взойдут и будет не столь… сумрачно.

Найя задумалась. Слова ее друга повлияли на ее восприятие. Лес действительно был темным. Его так назвали неспроста. Она не боялась темноты, но понимала, что, если идти по нему беззаботно, он может оказаться опасным… но ей не впервой бродить по дикой местности, а они потеряли слишком много времени.

– А ты подумай о том, как поступил бы Джарра-Джен, – предложила она.

– Не уверен, слушала ли ты, но именно ночью в Темном лесу Джарра-Джен встретил Охотника и удирал от него, пока не пришлось спрыгнуть с утеса в Черную реку, – резко возразил Кайлан.

Его раздражение проявилось даже в его позе, потому как он уперся руками в бока. Найя широко заулыбалась. Именно такой настрой ему и нужен. Порой, чтобы избавиться от неуверенности, достаточно немного самоуверенности.

– Но ведь он был один? У нас – другая ситуация.

Кайлан долго всматривался вперед. Найя ждала, наблюдая за тем, как его уши меняют настороженно-развернутое положение на более храброе с заостренными вверх кончиками. Вот и хорошо. Хоть поначалу ей и хотелось избавиться от робкого сказителя песен, она все же была рада, что не сделала этого. В нем зажглась искра смелости, и ей приятно было это видеть.

– Полагаю, если я его никогда не встречу, то так и не смогу противостоять ему, – он решительно кивнул. – Пойдем.

И, ориентируясь на двух восходящих Сестер, они вошли в Темный лес.

Поскольку один из них был дренченом, а другой – спритоном, да еще оба были гельфлингами, и Найя, и ее друг отлично ориентировались в лесу. Однако тут деревья росли очень близко друг к другу, чего Найя никогда прежде не видела. Между мощными стволами с черной корой и листьями цвета темной бирюзы были лишь густые заросли, кусты, остроконечные камни и цветущие земляные кораллы с огромными белыми ночными цветами. Земля была накрыта слоями и слоями листьев и мха, перекатывающимися мягкими складками над вездесущими корнями, которые иногда поднимались из земли парящими арками и дугами, под которыми они проходили. Тельце сияющего ужином Нича освещало дорогу, но здесь росли ночные цветы со своим собственным светом, которые прорезали темноту призрачными пятнышками голубого, белого и зеленого оттенков. Вокруг было очень красиво, однако Найя напоминала себе, что еще и опасно и таинственно. Неподалеку треснула веточка, она оглянулась, но ничего не увидела. Там были лишь тени и тишина.

– Не знаешь, как называются те вьющиеся корни? – тихо поинтересовалась она, когда они пробирались сквозь колючий кустарник.

Кайлан провел рукой по массивному стволу и покачал головой.

– Может, спросишь у них сама? – предложил он почти шепотом, будто их подслушивают, а в диком лесу наверняка подслушивали. – Ты раньше умела сновидеться с другими существами, кроме гельфлингов?

– Я не знаю. До недавних пор со мной такого не случалось… До встречи того небри в Соге. Правда, я порой не контролирую свою способность сновидеться. Но бывали щекотливые ситуации с воительницами Аль-Модры, вот что я тебе точно скажу.

– Завидую тебе. Я бы тоже хотел уметь сновидеться с деревьями, мохнатыми и чешуйчатыми чудищами. Увидеть, что видели они, и показать им, что видел я! Однако, полагаю, мне придется утешиться изучением языков. Буду учить столько, сколько смогу освоить.