— Запретите воинам снаружи входить в Храм,— приказал он. —Любого с признаками чумы переводите на самые нижние этажи. Может, мы еще сможемостановить болезнь. — Голова Фароса шла кругом, но он больше ничего не могпридумать. — Это касается и вас, все здоровые должны убраться из Храма!

Ханос и женщина ошеломленно на него посмотрели.

— А кто будет присматривать за больными?

— А что вы можете для них сделать? — бросил Фарос.

Вместо ответа люди и минотавры низко опустили головы.

— Передайте приказ всем, да поживее!

Когда те неохотно повиновались, Фарос, шатаясь, направился ксебе в комнату за мечом, но коридор с каждым шагом становился все душнее, залы,казалось, растянулись на мили. Он стирал пот, мечтая, как доберется до стола ивыпьет воды, чтобы охладиться...

Внезапно в сознании Фароса зашептал голос: «Быстрее...торопись... еще быстрее... уже близко...»

Лидер мятежников прислушался — неужели кто-то из больныхразговаривает с ним? Или бредит? Фарос остановился в проеме, сделав нескольконеуверенных шагов.

«Не останавливайся! Не останавливайся! На тебе черныйпоцелуй!»

Нет, явный бред... Не стоит слушать. Все, чего хотел сейчасФарос, это меч и немного воды... Возможно, какое-то время отдохнуть... Или дажепоспать, а потом уйти, из Храма. Ноги мятежника ослабли, рука соскользнула состены, и он рухнул на пол. От резкой боли в голове на мгновение прояснилось, иФарос с ужасом все осознал.

Он заразился чумой.

Мариция разглядывала угрюмый пейзаж, столь отличный от видовплодородного Амбеона. А они ехали всего десяток часов в южном направлении.Скалы нависали вокруг, как когти хищников, воздух, по сравнению со столичным,был сухим и горячим. Мускусный аромат минотавров смешивался с запахомлошадиного пота. Легкий бриз мог только сдуть пыль с лиц и одежды.

Единственными признаками жизни, встреченными ими за милипути, были два колючих куста да коричневая гадюка, торопливо уползшая из-подкопыт тяжелых лошадей. Где-то рядом протекала река, но они никак не могливыехать к ней.

— Мы явно сделали крюк, — проговорил старший офицер справаот командующей.

— Успокойся, — приказала Мариция. — Мы же вроде на земляхсоюзников.

Все вокруг ухмыльнулись, несмотря на строгий взглядкомандующей. Но Мариция и сама хорошо осознавала опасность. Голгрин мог держатьпод контролем оба государства, однако всегда оставались налетчики и грабители,которым плевать на закон.

Солнце спускалось — по подсчетам Мариции, ждать оставалосьнедолго. Бастиан всегда отличался редкостной пунктуальностью.

Тени от скал медленно удлинялись, резкий крик птицыпотревожил тишину пустыни. Отряд, оказавшийся меж каменных громадин,представлял собой легкую добычу для засады, что весьма беспокоило Марицию.

Она приказала всем спешиться — надо соблюдать все традиции ивстретить Бастиана как полагается, миром, даже если теперь он на стороне мятежников.Едва Мариция оказалась на земле, как впереди послышался стук копыт.Телохранители непроизвольно потянулись за оружием.

— Уберите! — приказала командующая, сама с трудомсдерживаясь, чтобы не схватиться за меч. — Мы соблюдаем законы перемирия!

Стук копыт замер, впереди показалась темная фигура, из-заплеча которой торчала рукоять секиры; позади шли еще четверо, ведя лошадей подуздцы. Один из офицеров Мариции изумленно выдохнул:

— Лорд Бастиан!

Командующая предупредила спутников, проверенных годамикомандиров, на встречу с кем они едут, но даже она сама изумленно следила заприближающимися. Видеть, что Бастиан жив, дышит... и воплощает предательство...

Черный минотавр вручил поводья помощнику, приказавмятежникам остановиться.

Сын Хотака медленно двинулся навстречу сестре. Мариция такжеотпустила эскорт и пошла вперед, всеми силами удерживаясь от желания выхватитьмеч. Они встретились на полпути, достаточно далеко от посторонних ушей.

— Военный командующий Амбеоном, — уважительно протянул брат,— безусловно, достойное назначение.

— Приятно слышать от наследника трона, — прохладно ответиласестра.

— Я никогда не желал трона, таков был выбор отца.

— Я думаю, в то время это было прекрасной идеей, Бастиан.

Он наморщил лоб:

— В то время, Map?

— Что ты делаешь в стане мятежников? — спросила Марициянапрямую. — Если ты избежал смерти, почему не вернулся в империю? Проклятье,как ты мог предать дело отца?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но внезапно передумал и,помолчав, заговорил только после длительной паузы:

— У меня не было другого выбора. Дорога, по которой мы шли,оказалась неверной, она ведет только к гибели и хаосу.

— Не увиливай! — крикнула Мариция.

— Хочешь прямого ответа? Хорошо, я не против. Уверен, чтоАрднор пытался убить меня... — Он кратко рассказал сестре о событиях нафлагманском корабле. Как сражался с убийцей, упал в море, был спасенмятежниками, как после выловили и тело мертвого Защитника...

Мариция слушала, открыв рот.

— Скажи, что ты все это придумал! Арднор совершил многоглупостей, но на такую никогда бы не решился!

Бастиан мрачно покачал головой:

— Это не все, Map... Я также подозреваю, что смерть отца небыла случайной...

— А при чем тут отец? Я уверена, это было обычное несчастье.

Брат еще больше помрачнел:

— Map... я думаю, мать использовала магию, расчищая путь ктрону для старшего сына...

Таких безумных слов Мариция не могла вынести даже отлюбимого брата.

— Ты сошел с ума... Море влилось тебе в уши и впиталось вмозг. Да, у меня есть разногласия с матерью и Арднором... — Она тряхнулаголовой. — Возможно, Арднора еще можно подозревать, но мать — никогда! Они сотцом любили друг друга! Всю жизнь шли рука об руку, готовясь к избавлению оттирана Чота! Никогда не поверю! Это просто ложь мятежников, которой тебянакормили!

— Нет, Map, я...

Сестра предостерегающе подняла палец, приказывая Бастианузамолчать: