его «Фольксвагена», и дотронулся пальцами до управления потоками воздуха климат-контроля.

— Готово, мистер Льюис! — отправив файлы на электронную почту Говарда, произнёс финансист и убрал свой планшет в кожаный портфель.

— Так, пришло! — добавил Льюис, держа на коленях ноутбук, и касанием по тачпаду открыл папку с файлами.

— Настало время попытаться найти истинные ответы! На фото кардинал Аурелио Де Санктис, человек большого авторитета и больших возможностей. У него есть связи среди всего духовенства Ватикана, включая доступ к папскому банку. Среди файлов полное досье на него. Когда-то его собирали для членов Совета Синдиката с целью шантажа, но так и не смогли что-либо нарыть. Кардинал Де Санктис — сложный и скрытный человек, знающий множество тайн Святого Престола. Иезуит, как и большинство духовенства в Ватикане. Аурелио — человек искренней веры, но у него своё мнение по поводу благочестия! Иногда, чтобы построить церковь, нужно снести часовню. Это про него! Среди всех файлов есть запись одного интересного телефонного разговора. Думаю, что лучше, чем кардинал Де Санктис, никто не знает всех обстоятельств гибели отца Бернардо.

— Спасибо, за столь ценный подарок! — закрыв ноутбук и положив его на заднее сиденье, произнёс Говард.

— Это вам, спасибо, что я не попал в руки ЦРУ! — чуть заметно улыбнувшись, поблагодарил мсье Жюве.

— Не стоит благодарности! Вы, преподнесли мне взамен очень щедрый подарок.

— Всё относительно в этом мире, мистер Льюис! Вы, даже не можете себе представить, насколько относительно! — с иронией добавил финансист.

— Надеюсь, саму теорию относительности Альберта Эйнштейна, вы оставите для более благодарной аудитории!

— Непременно! Вам, есть где остановиться? — с некой степенью заботы поинтересовался банкир.

— Есть пара идей! — уверенным голосом ответил Говард, хотя понятия не имел, где в итоге окажется его следующее пристанище. В любом случае, идею воспользоваться помощью мсье Жюве, нельзя была назвать хорошей. — Синдикат готовит что-то новое?

— Да. Однако, все детали знают лишь единицы, а я в этот доверенный круг лиц, увы, не вхожу. Моё дело — считать и направлять потоки денежного трафика на «отмывание». Единственное, что могу сказать, ожидается в ближайшие месяцы серьёзное пополнение и моя задача будет состоять в том, чтобы в предельно сжатый срок распределить огромную сумму. Чем больше денег, тем больше власти, а значит вынужденного уважения и коленопреклонения! Когда я вам понадоблюсь, найдите в городе сувенирную лавку «Carlo Bruni» и закажите зажигалку с фамильным гербом. Это и будет вашей идентификацией. Хорошего дня, мистер Льюис! — закончил разговор финансист и вылез из машины. Он одёрнул пиджак светло-синего строго костюма и сел на заднее сиденье внедорожника «Мерседес-Бенц».

Говард плавно нажал на педаль газа и, объехав крупное дерево, выехал из лесного массива на грунтовую дорогу…

Москва. Улица Ильинка

Громов медленным шагом подошёл к своей машине, испытывая чувство опустошения, сравнить которое ему было не с чем. Вся его вера и надежда во что-то лучшее растворялась среди обилия бюрократии и несуществующей в жизни справедливости.

Тучи на небе продолжали сгущаться и в воздухе запахло надвигавшейся грозой.

Его рука дотронулась до дверной ручки «Лексуса» и перед его глазами возникло улыбающиеся лицо матери. Она с любовью смотрела на него и постепенно исчезала за белой пеленой времени, возвращаясь в безмятежность небес и их безвременье.

Михаил Иванович занял водительское кресло и, закинув назад пустой портфель, запустил двигатель. Стеклоподъёмник опустил дверное стекло и в салон ворвался поток прохладного воздуха. Ветер усиливался и за городским шумом слышались отдалённые раскаты грома.

Пачка сигарет брякнулась о торпедо над приборной панелью и табачный дым вырвался из салона внедорожника. Громов сделал пару затяжек, продолжая думать о том, что будет дальше и чем завершиться этот день, наполненный тревогой и бессмысленной суетой.

«Лексус» выехал из переулка и, обогнав на вираже белый седан эконом-класса, стал набирать скорость. Так легко сдаваться и вынужденно капитулировать Михаил Иванович не собирался! Слишком большая цена выходила у этого компромисса, позволить себе который Громов не мог. Кто-то должен был ответить за смерти и несчастья людей, веривших до конца во что-то лучшее, но, по-прежнему, всё оставалось на усмотрения Господа Бога, чьё виденье и воля никогда не будет понятна простому человеку…

Окраина Рима. Амбулатория

Пустота. Коридор, залитый ярким белым светом и дверь, открывающаяся в самом конце. Волнительное прерывистое пение звонких голосов, подобных клавишам последней октавы на рояле. Капель.

Яркая белая вспышка и коридор, снова погрузившейся во тьму, где теряются надежда и вера, но никогда не исчезает жажда борьбы.

Порыв холодного сильного ветра из глубины тёмной пустоты и усталый скрип заржавевших в ожидание петель двери…

Глаза Грилиша резко открылись, как только он почувствовал осторожное прикосновение к своему плечу.

— Синьор. Пациент готов к перевозке с тем условием, что придётся делать инъекции по дороге, — боровшемуся с сонным состоянием Дэмиену, говорил врач.

— Спасибо, доктор Манфреди! — сбрасывая с себя последние остатки сна и вставая с ужасно неудобного дивана, поблагодарил врача Грилиш.

Фельдшер за стойкой регистрации улыбнулся, поражаясь неизвестному синьору, готовому в любой момент принимать и выполнять необходимые решения, и сделал глоток «эспрессо» из чашечки.

Больше всего на свете Дэмиен боялся опоздать! Видя временами во сне вокзал, он никогда не успевал на уходивший в неизвестном направлении поезд.

— Вы, хорошо себя чувствуете? — пристально посмотрев на апатичное лицо Грилиша и его потерянный взгляд, спросил врач.

— Да, синьор Манфреди! Распишите график инъекций и терапии на ближайшие недели. Я всё сделаю! — вернувшись в рабочее состояние и, пройдя мимо врача, сказал Дэмиен, положив руку на дверную ручку процедурного кабинета.

Грилиш вошёл внутрь и, закрыв за собой дверь, подошёл к хирургическому столу, на котором лежал Робинсон, подключённый к кардиомонитору с кислородной маской на лице.

— Мистер Робинсон, меня прислала синьорина Конте! — осторожно коснувшись правого плеча Кайла, начал Дэмиен.

— Чёрт бы её побрал! — медленным движением руки, стянув с лица кислородную маску, тихо с неприязнью в голосе, перебил Робинсон.

— Зря, вы так! Ваше спасения стоило для неё больших рисков, включая собственную жизнь! Такую дорогую цену далеко не каждый в силах заплатить.

— Не знаю почему, но мне ваше лицо кажется знакомым, — тихо добавил Кайл.

— Нам пора в дорогу! Мы больше не можем здесь оставаться!

— Куда, мы поедем? — растягивая слова, спросил Робинсон.

— Домой! — коротко ответил Грилиш, приложив указательный и средний палец к сонной артерии на шее Кайла, чтобы прощупать пульс. Сердцебиение было учащённое, но в рамках допустимого. Лоб Робинсона был холодный, что добавляло оптимизма перед длинной дорогой.

— Знать бы ещё, где этот дом?! — с ироничной улыбкой на лице