я хочу встретиться с ним вечером». К одиннадцати мы уже были в особняке сенатора. Полковник сказал: «Прошу вас на завтра снять «Колизей». Я хочу, чтобы все пошли на уступки, чтобы все было бесплатно: Элвис, рабочие сцены». Сенатор спросил: «Как же тогда вы заработаете деньги?» Полковник ответил: «Мы не собираемся зарабатывать здесь деньги». Правда, потом мы добавили, что устроим еще три неблаготворительных шоу в этом здании».

На следующий день появились объявления в газетах, двухнедельный тур был объявлен на вторник, через три недели после его намеченных гастролей в марте в Лас — Вегасе.

29 января Линда проснулась оттого, что он начал задыхаться. Она тут же позвонила Вернону, и доктор Ник немедленно забрал его в больницу. «Источник Пресли» сообщал, что «у него проблемы с печенью, которая не может справиться с алкоголем», в то время как Вернон утверждал, что «Элвис планировал пройти медицинское обследование», но все знали, что проблемы были. Доктор Ник просто снова хотел проконтролировать прием лекарств, чтобы не нанести ущерба печени и кишечнику.

Под больничным наблюдением Элвис быстро сбросил десять фунтов, но он все равно выглядел распухшим. Снова возникла причина беспокойства об его печени, но дальнейшего ухудшения не наблюдалось. Его пребывание в больнице почти ничем не отличалось от предыдущего; окна снова были занавешены фольгой, Линда была с ним в его палате, и они смотрели на новорожденных по внутреннему телевидению больницы; каждую ночь с ним оставался кто — нибудь из его друзей. Это было как отдых от ответственности, но произошли два события, которые нарушили спокойствие его пребывания.

Первое при других обстоятельствах выглядело бы обычно. Тетя Элвиса, Дельта, получила посылку с пометкой из Лас — Вегаса и передала ее Джерри и Сонни, чтобы они отнесли ее Элвису. Так как они в последнее время мешали всему, что мог придумать Элвис, то просто доставить посылку их насторожило. Когда они открыли коробку, там была бутылка с обезболивающими таблетками. Чувствуя, что нет иного выхода, Джерри отдал ее доктору Нику. «Я подумал: «Я могу потерять эту чертову работу, но мне все равно». Но Ник сказал: «Нет, знаешь что? Элвис сейчас в необычном положении: отнеси ему это, и мы посмотрим, что произойдет». Когда я принес ему посылку, он попросил всех выйти, а меня остаться. Он сказал: «Понимаешь, у моего отца проблемы с простатой, и я получил для него обезболивающие. Я не хотел бы, чтобы об этом кто — нибудь знал». Он сказал: «Просто положи их в шкафчик». Что я и сделал, но он не трогал их, а несколько дней спустя доктор Ник спросил его: «Что это здесь?» А Элвис ответил: «Не знаю. Наверное, остались после предыдущего пациента».

Теперь Вернон Пресли присоединился к своему сыну в больнице. У него было повышенное давление, иногда он выглядел и чувствовал себя неважно, по утрам у него начались сердечные приступы. Когда его отец покинул интенсивную терапию, Элвис устроил его в соседнюю палату, но все равно продолжал беспокоиться. Вернон еще никогда не лежал в больнице, и у них обоих возникли болезненные воспоминания. Однажды, когда кузен Элвиса Билли был в палате, Вернон обвинил Элвиса в своих приступах. Он сказал: «Я могу поблагодарить тебя за это». Он обвинил его также в смерти Анн — Глэдис. Он сказал: «Ты свел свою мать в могилу». Элвис не выдержал и заплакал. «Это просто убило его».

Ник продолжал наблюдение за содержанием наркотиков, несмотря на то, что ему казалось, что Элвис уже в гораздо лучшем расположении духа. До 13 февраля все анализы были чистыми, до дня, когда Элвиса выписали, в его моче были найдены следы посторонних барбитуратов. Доктор Никопулос никогда открыто не воевал со своим пациентом, но в дополнение к элавилу, который ему прописали, он распорядился, что либо он, либо медсестра все время будут находиться в Грейсленде, чтобы контролировать все лекарства.

Полковник назначил звукозаписывающую сессию на 10 марта, за восемь дней до выступлений в Вегасе. Но Элвис решил оставаться вблизи Мемфиса, чтобы набраться сил, сбросить вес до тех пор, пока Вернон не выйдет из больницы. Несколько раз доктор Ник приезжал в Грейсленд по вызову Элвиса и оказывался втянутым в его мир, несмотря на советы семьи и друзей. Он был не в состоянии оценить всю опасность, но на него и не действовали привлекательность или почти обольстительное очарование его пациента. Даже когда его семейный священник предупредил, что он должен отпустить Элвиса. Он сказал, что думает, «что я несправедлив к себе, к своим пациентам, своей семье…». Но Ник оставался непоколебим; он продолжал верить, что ему удастся исправить Элвиса, хотя неумолимые факты утверждали обратное. Он сделал лучшее: посадил Элвиса на диету с низким содержанием углеводов и заставил его снова играть в теннис. Для него не было необычным приехать к пациенту в четыре утра, а затем через три часа ехать на работу. Он не мог сказать, зачем он с ним так возится, но так же, как и все близкие люди Элвиса, он видел в нем глубокую эмоциональную пропасть и ждал, пока эта пропасть будет заполнена.

Элвис вместе с Линдой и Билли любил смотреть старый сериал про Питона Монти. Большинство серий он знал наизусть, и они могли смотреть их до тех пор, пока слезы не текли по щекам. Но иногда он останавливался и разыскивал доктора Ника для более серьезных разговоров о медицине и философии. Он переживал сделку, которую заключила RCA со своим промоутером Биллом Брайдером. который стал известен стране под псевдонимом Ти Джи Шеппард. «Мы дружили с 1974 года, и наша дружба крепла. Если я сошел с дистанции и у меня возникли проблемы, он мог бы связаться со мной и помочь, ведь он прошел через это двадцать лет назад. Иногда мы просто сидели и смотрели десятичасовые новости, и я поймал его на том, что он говорит слово в слово за диктором. Я спросил: «Откуда ты знаешь?», а он ответил: «Я смотрел это в шесть». Он много разговаривал о своем браке с моей женой и со мной. Он говорил: «Я не хочу, чтобы вы когда — нибудь разбежались, — его голос дрогнул. — Билл, ты даже не представляешь, что у тебя есть». Он рассказал, как однажды спасся, когда жил в Тьюпело, и его переполняли такие чудесные чувства, что он роздал все свои комические книжки. Со всей своей популярностью он был очень одиноким человеком. Он сказал: «Те люди не любят лично меня, они не знают, что