– Приветствую весь честной народ! – провозгласилВладимир еще со ступенек. – Как почивали?

За всех ответит Тавр, его серые глаза были внимательными инасмешливыми. Он видел все и всех, понимал смущение и затаенный гневмитрополита и высших церковных служителей, даже их страх.

Константинопольский патриарх выступил вперед:

– Княже, мы долго говорили вчера с твоей невестой… Мыготовы окрестить тебя!

Краем глаза Владимир увидел напряженные лица воевод. Они емувсегда верили, ждут и сейчас, что он ответит достойно, защитит Русь отпосягательств жадных рук Константинополя, не даст превратить Русь в еще одну изпровинций империи…

– Спасибо, – ответил он с чувством. – Правда,я уже крещен…

Патриарх отшатнулся. Дароносица выпала из рук, запрыгала созвоном по мраморным плитам. Монахи бросились поднимать, сухо стукнулись лбами.

– Как… – прошептал патриарх. – Когда… Кем?

Владимир поймал взглядом за спинами воевод лисью мордочкуАнастаса. Священник, по случаю взятия Корсуни будучи все еще навеселе, пряталсяот грозного взора константинопольского владыки.

– А вот им, – указал Владимир. – Выйди-касюда!

Анастас робко выбрался вперед. Он побледнел, еще не поняв,чего хочет великий князь, смотрел искательно, пытался угадать его желания.

– Да, – сказал он наконец дрожащим голосом, –я провел обряд крещения…

Владимир смотрел на озадаченные лица воевод. То, что онпринял ислам, все знали. А когда это еще и учение Христа? Брешет, как поповасобака, и не поплевывает!

Только Тавр понимающе улыбнулся. Крещение из рук этогопьяницы и бабника, своего же слуги? Разве может быть больше насмешка надромеями, над верой Христа?

– Русь буду крестить я сам, – сказалВладимир. – По нашим обычаям, князь является и волхвом. У вас, кстати,тоже. Разве не базилевс глава церкви? Патриарх не папа римский, он подчиненбазилевсу. Так что те книги, которые привезены, пригодятся. А всем священникамработы хватит, Русь велика.

Патриарх воскликнул в ужасе:

– Но как же… Повелитель страны не может управлять ицерковью! В Константинополе империей правит базилевс, я – церковью…

Воеводы видели и раньше, с какой быстротой Владимирпринимает решения. Лишь на миг сдвинулись брови, но отвечал уже с улыбкой и беззапинки:

– Вы, преподобный, что-то не так поняли… Я буду толькокрестить Русь, ибо это акт государственный, а управлять ежедневными делами… вотон!

Его указующий перст проложил незримую дорогу к тщедушнойфигуре Анастаса. Тот застыл, глаза стали отчаянными. Патриарх побагровел, егораздуло, как утопленника на жарком солнце:

– Но как… ведь верховные экзархи провинций назначаютсятолько патриархом!

– Белый свет меняется, – ответил Владимирбезмятежно. – Но не будем спорить в этот радостный день! Я буду выбирать, комубыть первосвященниками на Руси, все-таки мне на месте виднее, согласись, а тыбудешь их… назначать.

Крохотная пауза показала, что он хотел сказать «утверждать»,но в последний момент пощадил патриарха. Но ясно дал понять, что не приметмитрополитов, присылаемых из Царьграда.

Дружинники сомкнулись за спиной Анастаса. Он боялся дышать,на солнце хмель поднялся из утробы и ударил в голову. Перед ним все плыло икачалось. Патриарх смотрел ненавидяще, в глазах было бессилие. Князь русов впоследний момент свернул еще круче… Но что можно сделать?

– Что ж, – сказал он тяжело, словно ворочалтяжелые глыбы, – тяжелая работа выпадет ему работать среди язычников.Осилит ли?

– Мы поможем, – заверил Владимир. – Вышеголову, митрополит всея Руси!

Анастас вздрогнул, дико посмотрел на великого князя. Жилки вглазах полопались от беспробудного пьянства, белки налились кровью, он выгляделзлым и затравленным. Похоже, он еще не понимал, что на него свалилось, апатриарх константинопольский в бессилии воздел и опустил руки. Язычники! Одниязычники, не скоро их осияет благодать Христа…

Только Тавр посветлел лицом, еще Борис кивнул понимающе.Если русский князь принял бы крещение из рук константинопольского патриарха, тоему бы Русь и подчинялась. А так как патриарх подчиняется базилевсу, то Русьвыполняла бы приказы Царьграда. Но, приняв крещение из рук простого священника,Владимир не признает верховной власти империи даже в вопросах веры. Он не сталплатить независимостью, он остался верен себе – попросту украл веру. А дабы закрепитьее, заставил привезти целый флот священников с их книгами. Еще и от Самуила,болгарского царя, идут целые обозы с церковными книгами. Без них не окреститьцелую страну!

Оставшись на минутку наедине с князем, Тавр сказалпонимающе:

– Русь крестить – понятно… А сам-то ты как? В самомделе принял?

Владимир бросил раздраженно:

– Вопросы веры… это дело другое. Для себя я воинислама. Я хочу и буду говорить с богом один на один, без дурака толмача. Но,как правителю, мне нужна послушная, аки пес, вера для простолюдинов! Чтобыстянуть все эти сотни озлобленных друг на друга племен в один могучий кулак, ядолжен править душами и даже мыслями так же просто, как и телами. И рыться вних, как в карманах и закромах холопов. Новая вера сама предлагает мне тысячиосведомителей, коим рабы этого небесного царя будут выкладывать на исповеди всесокровенное! Ни один не ускользнет, ибо крестить будут еще в колыбели. Вот этонастоящая власть. И я создам ту Русь, перед мощью которой содрогнутся соседи.Инакомыслия не будет! Все думать и чувствовать будут как угодно мне, великомукнязю, кагану, базилевсу, царю или… как ни назови. Мановением руки я смогубросать на врага… или на рытье рва как послушную армию, так и женщин, старикови детей, если возжелаю!

Глаза его горели мрачным огнем. Тавр поклонился ниже, чемобычно, отступил. Впервые от слов князя чувствовал не трепет восторга, анеясный страх, будто все ближе подходил к бездне.

В тот же вечер в небольшой комнатке за плотно закрытымидверьми он собрал доверенных воевод Владимира, бояр, а также знатных мужей,кому доверял. В воздухе веяло тревогой.

Тавр оглядел всех выпуклыми круглыми глазами:

– Наш князь сейчас токует вокруг своей тетерки… Ему недо нас. Даже не до Руси. Что ж, он трудился не покладая рук, пусть малостьотдохнет. А нам нужно подумать, как окрестить Русь.

Войдан пожал плечами:

– Войско сейчас как никогда просто боготворит князя. Онпочти без потерь взял Херсонес, а неистовый Святослав положил бы там половинувойска… Он ромеев поставил на колени, примучил отдать за него принцессу красотыневиданной, а главное – вытребовал такую дань, что ни князь Олег, ни Святослав,никто другой не захватывали и десятой доли! Он каждому воину подарил по золотойгривне на шею, виданное ли дело! Не всякий боярин имеет! Если вспыхнутволнения, то дружина пойдет за князя даже против родных матерей!