несколько минут он уже сам находился внутри одного из жуков. И по ощущениям перелет длился около часа, после чего он почувствовал толчок и, что удивительно, гравитацию. Правда, не земную, а нечто ближе к лунной.

После посадки взору вновь прибывших открылась точно такая же просторная пещера, из которой изначально стартовали, но здесь челноки садились уже только на пол, а не на стены и потолок. Далее по той же схеме, прибывших людей погнали по коридорам, которые закончились очень шумным местом. И это немудрено, так как здесь находился весь экипаж «Коперника», все двести с лишним человек непрерывно передвигались от группы к группе и, казалось, одновременно говорили. В общем, царил хаос и неразбериха.

– Вон смотри. – Хелен указала на нечто, очень похожее на ряды трехъярусных ячеек.

Это действительно оказались индивидуальные ячейки, в одну из которых троица и устроилась. И сразу же принялась за то, чем занимался остальной экипаж, а именно за обсуждение вопроса «Что происходит?». Но приблизительно через час шум вокруг стал стихать, пока полностью не прекратился. Тогда Джимми услышал голос капитана.

– Экипаж! Я думаю, все уже догадались, где мы оказались, но я все же скажу. Да, мы находимся в логове арахна.

Гул пронесся по рядам людей и тут же стих.

– Но меня заверили, что никому не будет причинен вред, если мы будем вести себя разумно. В ближайшее время они хотят пойти на переговоры с руководством Земной Федерации, и в случае успеха мы все будем освобождены.

– Что-то тут не вяжется, – произнес Джимми. – До этого арахны не то что говорить отказывались, а демонстрировали все признаки, что это невозможно в силу физических причин. А тут переговоры, и как вообще они смогли общаться с капитаном?

Неожиданно послышалось бурчание живота, и Хелен вместе с Джимми одновременно повернулись к Дуайту. Тот тут же спросил:

– А меня вот больше интересует, чем они нас будут кормить?

* * *

Да уж, неделька выдалась не из легких, и решение о помощи «Копернику» уже не кажется таким правильным. И дело даже не в том, что о моих делах может узнать все население Солнечной системы, а в том, что об этом наверняка узнают и недавно приобретенные союзники. И тогда вместо буфера, как изначально задумывал Нечаев, мы получим абсолютно враждебную обстановку со всех сторон, а этого допустить нельзя. Иначе все, что я тут делаю, бессмысленно и даже вредно. Конечно, выживание вида важнее, чем пара сотен человек, и есть вариант, как все можно решить одним махом, но об этом думать не хочется.

Я встряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и вошел в сердце колонии арахна – оперативный центр. Под высокими сводами помещения, в центре, возвышалась конструкция, напоминающая покрытое хитином дерево, с диаметром ствола пятнадцать метров. Из его вершины ветвились гигантские отростки, подпирающие свод, которые переходили в более мелкие, распространяясь по всему потолку. Флуоресцентные участки на этих отростках придавали конструкции вид дерева из сказочной рощи, возвышающегося на тридцать метров в высоту.

Остановившись в метрах десяти от этого дерева, я поднял голову, рассматривая огоньки в кроне. В некоторых местах виднелись рабочие особи, которые чистили и удаляли продукты жизнедеятельности с поверхностей. Все это выглядело довольно красиво, но мне захотелось больше, и я активировал один из фильтров дополненной реальности. Мир мгновенно преобразился: отовсюду появился свет от множества нитей внутри структуры дерева, проходящих сверху и снизу и уходящих за пределы помещения. Они изгибались, сходились и расходились, напоминая корневую систему. Но больше всего светился ствол дерева – миллиарды пульсирующих точек, соединенных между собой тонкими нитями. И каждая такая пульсация подхватывалась определенной частью корневой системы, уводя этот всплеск куда-то за пределы зоны видимости.

– Здравствуй, Королева, – произнес я практически шепотом.

Конечно же, она мне не ответила, но в основании дерева зародилась яркая пульсация нейронов, которая мгновенно распространилась вверх по стволу и далее по ветвям. Несколько таких волн повторилось с разной интенсивностью, прежде чем я улыбнулся и ответил:

– Я тоже рад тебя видеть.

Прошло всего три месяца, но как же я соскучился по всему этому! Конечно, я не удержался, чтобы не осмотреть свои, так сказать, владения. И первым делом открыл перед собой информацию об инкубаторах, где каждые несколько дней на свет появлялись новые особи жуков.

Передо мной развернулась схема разветвленной сети тоннелей и пещер, пронизывающая спутник газового гиганта на пару километров вглубь и распространяющаяся вширь на несколько десятков километров. Строительство новых тоннелей продолжалось и в данный момент. Колония росла, судя по темпам, в геометрической прогрессии.

В начале строительства я решил опереться на инстинкты, которые были перенесены с их земных прототипов, поэтому структура колонии напоминала обычный муравейник, в основной своей массе не предназначенный для перемещения людей. Впрочем, это и не нужно, так как с помощью нейронной сети Королевы я могу попасть в любую точку колонии, чем я и воспользовался, выбрав один из инкубаторов.

По сути, он не отличался от тех, что я строил на Оршу, но отличие заключалось в разнообразии особей, которые здесь появлялись. Если на Оршу были только два вида рабочих и воины ближнего боя, то здесь рабочих специализаций насчитывалось двенадцать. Одни работают только в инкубаторе, другие переносят ресурсы, добывают минералы, роют новые тоннели, обслуживают Королеву. А также особи, которые обогревают тоннели и инкубаторы, что позволяет существовать всей колонии без использования ядерных технологий людей. И даже есть те, что отдельно производят питательный раствор. У этих особей отсутствуют какие-либо конечности, а есть только ротовое отверстие, и выглядят они как лежащие раздутые бурдюки, которых постоянно кормят рабочие особи.

Среди воинов тоже наметилось разнообразие, в частности, появились намеки на дальнобойное оружие в виде выпуска струи кислоты на десяток метров. Конечно, это не огнестрел или энергетическое оружие, но все же. Также появились неповоротливые, но сильно защищенные жуки, покрывающие себя прочными породами минералов, своего рода броней, но не имеющих никакого вооружения. Нужно будет поручить Турову проверить этого жука на то, как далеко он сможет продвинуться под огнем крупнокалиберных пушек Волков.

Все эти специализации появились не благодаря моему вмешательству, а лишь потому, что я оставил пятипроцентную возможность мутации, поэтому быстрая смена поколений и эволюция и привела к такому разнообразию. Но самый большой прорыв в биотехнологиях – это полностью живые корабли, к которым я приложил свою руку. По своей сути это отдельный вид жуков, способный передвигаться в космосе и даже имеющий относительно дальнобойное вооружение, и все это без каких-либо земных технологий. Конечно, невозможность использования высокой энергетики живыми тканями накладывает ограничение на их характеристики, что не дает им возможности существовать в отрыве от носителя, но как мобильное вооружение ближнего радиуса действия вполне подходят.

Но для полноценного существования флота арахна все же приходится использовать земные технологии. Без плазменных двигателей, ядерной энергодвигательной установки, генератора высокоэнергетических частиц для открытия гиперпространства не обойтись. Поэтому приходится тщательно минировать все эти элементы на кораблях ульях, чтобы ничто не указало на наличие таких агрегатов у арахна.

Я на мгновение поймал себя на огромном нежелании уничтожать все это великолепие, что фактически можно прировнять к геноциду целой расы. А именно таковой эта колония сейчас и является, и если завтра люди уйдут отсюда, то арахны продолжат существовать, без космоса, но будут жить. И неизвестно, чего смогут достигнуть самостоятельно.

Пока я рассматривал произошедшие за мое отсутствие изменения, запущенные программы анализа мозга Королевы неожиданно обнаружили несколько сотен участков нейронной структуры, которые, по их мнению, отличались от исходника. Я смахнул все лишнее и вывел перед собой так называемое ядро – нейронный слепок того, что представляет собой Королева, и нахмурился.

– Новые нейронные связи? – пробормотал я себе под нос. – Но почему так много?

Повертев перед глазами одну из новообразованных структур, я лишь убедился, что она более сложная, чем изначальный вариант. Появилось больше, намного больше связей между нейронами, и с ходу понять, как это затрагивает изменения в поведении, трудно, нужно разбираться более детально. Подобные изменения