* * *

Не надо думать, что я, рассказывая о плене боя, забыл про четвёрку крейсеров. Наших крейсеров, которым так же отводилась весьма важная роль. Им было предписано выйти из прыжка ровно в тот момент, когда Длань, завершив подъём бортов, должна была совершать разворот, ложась на курс отхода. Крейсера, вышедшие из прыжка, должны были направиться в сторону головы колонны, где, как гласили строки приказа, «связав противника артиллерийской дуэлью, заставить отступить, либо вынудить начать манёвры, должные отвести противника прочь от нашего авианосца». Иными словами – крейсера прикрывали нас, и, признаюсь, это вселяло в меня оптимизм. Всё же, как ни крути, но наши стволы были и толще и длиннее жабьих. А раз так, то крейсера, я про наших, имели хорошие шансы оттеснить вражеских прочь от Длани, обеспечив нам спокойную посадку и отход с поля боя. Ну а уверенность в крепком тыле, согласитесь, немаловажно при любом раскладе.

* * *

Сигнал к вылету прозвучал ровно в тот момент, когда я, убрав прочь план операции, принялся ёрзать в кресле пытаясь устроиться по удобнее и подремать.

Облом.

Ладно, успеем. На том свете. Ну, я надеюсь, что там по спокойнее будет.

Взлетели мои птенцы чисто – сказался разбор полётов, что я устроил им после брифинга. Практически чисто – разве что Виго, после моего наставления касательно посадочных опор – момента, когда их можно и нужно убирать, втянул лапы в корпус, только отлетев от Длани на почти пять сотен метров. Не критично, но некрасиво. Внешне некрасиво – я об этом.

Но это была такая сущая мелочь, что и замечание делать было бы придиркой.

Собрав своих орлов в подобие строя, я, позволив торпедоносцам оторваться от нас на предписанные планом девять сотен метров, выставил автопилот на сопровождение, а ещё секундами спустя, объявив своим «делай как я», растянулся в кресле собираясь следующие пол часа, а если повезёт, то и больше, провести в сладкой дрёме, вспоминая весёлые деньки на Радуге.

Увы!

Продремать удалось минут десять, ну, максимум пятнадцать.

* * *

Пик! Пи-и-ик! Пик!

Настырный писк зуммера поднял бы из могилы и покойника, причём, замечу, любой степени свежести. Тот, кто его проектировал – я про зуммер, был мастером своего дела, придав этому гадскому устройству непередаваемо мерзкий голосок.

– Ну? Кого там черти тискают? – Зеваю и скосив глаза вижу на экранчике связи эмблему побеспокоившего меня подопечного: – Клемент? Чего тебе?

– Вы… Спите?! – Его голос слегка дрожит, мигом сбивая с меня остатки дрёмы. Боится! Точно! Сто против одного – испугался парнишка, и – ко мне за душевным спокойствием. Ну а к кому ещё, если не к своему командиру? Ладно, это мы проходили. И сам таким был, и других, в первом бою, из подобного вытаскивал. Ща, Сом, я тебе сейчас такое шоу устрою – хвост колом стоять будет. Гранитным! Жаль девок рядом не будет – те бы оценили!

– Нет, блин! Самбу разучиваю!

– Что, извините…

– Извиняю, в чём бы не была твоя вина! Ну? Полегчало? Говори – где опять накосячил?

– Я?!

– Ну да – ты. Ты же с извинений начал?

– Так я о том, что вас побеспокоил.

– Значит – не накосячил?

– Нет, командир. А вы… Вы и вправду самбу разучивали?

– Угу. Её самую. Утомился – жуть! Сам представляешь – каково оно, в тесной кабине па эти выкаблучивать?

– Вы и вправду…

– Думаешь – я бы стал тебе врать! Или ты во мне сомневаешься?

– Никак нет, сэр! Вы всё можете!

– Вот то-то же! Ну, так ты чего хотел? Эй! Погоди! Ты что сказал?! По твоему я и соврать могу?!

– Никак нет, сэр!

– Что никак нет?

– Так точно!

– Сом!

– Здесь, сэр!

– Отставить!

– Есть, сэр! А что именно, отставить? – В его голосе, где прежде царила неуверенность, теперь властвует злость. Отлично! Нет, не спорю, ледяное спокойствие и холодный расчёт, это было бы лучше, но пусть уж лучше злится, чем идёт в бой вспоминая и прощаясь с «родными берёзками», или что там у него дома произрастает.

– Значит так, Сом! Приказ тебе, как более опытному. Де…

– Я – более опытный? – Лесть срабатывает и теперь он полон внимания.

– Ты же из военной семьи? И не перебивай! Так вот – держи…

– Да, из военной… Ой, командир, извините, я больше не буду.

Тьфу… И вот с этими детьми мне в бой идти. Не будет он больше… За-ши-бись.

– Приказываю держать строй! Огонь вести строго по моей цели! Конец связи! – Не буду скрывать – все эти сопли вывели меня из себя конкретно, так что конец фразы – «Конец связи!», я просто пролаял в микрофон, сорвав зло на кнопке связи, которую я ткнул так, что будь то нормальная клавиша, не рассчитанная на подобное обращение, сломал бы точно.

Делаю глоток воды из фляги, медленно остывая. Не, ну я-то чего взбеленился? Знал же с самого начала во что вляпался на сей раз. Ан нет – сорвался. Индикаторы связи начинают перемигиваться, высвечивая эмблемы моих подопечных. Ну ясно – пошли мне косточки перемывать, обсуждая как зверь им достался. Подслушать? А после, в самый неожиданный момент, наорать? Во смеху-то будет, когда они в своих креслах подпрыгнут, услышав мой рык.

Не, не стоит. Пусть спокойно, без меня эмоции сбросят. Ну, поплачутся друг другу – на душе легче станет. А я переживу, мне, вот честно говорю, плевать, что там они, мне в спину, шепчут. Лишь бы приказы выполняли, да не подставлялись за зря.

– Внимание! Слушать всем бортам! – Голос, заполнивший шлем, мне незнаком. Едва он стихает, как меня окутывает сигнал горна, играющий сигнал «Слушать всем!».

– Говорит адмирал Хамар! – Голос представляется и я, скосив глаза на экранчик связи, киваю – да, действительно цельный адмирал решил почтить нас своим вниманием. По экранчику бежит строка:

Ага… Ясно. Главком наших сил, старший операции «Морозное Утро». Хм, а забавники они, в своём штабе. Это ж надо было такое название замутить. Круче только «Зубная Фея», та операция, после которой я на костёр угодил. Ну да ладно, послушаем нашего главкома.

– Я обращаюсь к вам, защитники человечества! – Пафосно начал адмирал: – Перед нами – враг! Злой, подлый, коварный, – я даже принялся зажимать пальцы, считая эпитеты, которыми Хамар одаривал жаб. Ну что – пальцев одной хватило.

– И наш долг – так вдарить по склизким мордам, чтобы они глаза свои поганые повылупливали! Сынки! – Голос адмирала дрогнул от переполнявших его чувств: – Вы – наша надежда! Вперёд, дети мои! Бейте склизких так, чтобы этот бой! Эта операция, вошла в историю! Вперёд, люди! Вперёд – к славе и победе!