– Как это?

– А вот так. По глазам видно, что вы много страдали отнеразделенной любви. И от этого стали спокойной и мудрой. Угадал?

– Девушка, – встряла стоящая рядом женщина,которая подошла уже давно и терпеливо ждала, пока продавщица обратит на неевнимание. Видно, терпение у нее кончилось, – дайте «Домовой» и «Газету дляженщин». Сколько можно болтать, честное слово!

– Извините. Вот, пожалуйста.

Анна торопливо достала журнал и газету, отсчитала сдачу.Доценко понял, что она боится, как бы он не ушел, пока она занимаетсяпокупательницей. Знала бы она, что он и не собирается никуда уходить, пока неназначит ей свидание!

– Вы не замерзаете, сидя целый день на холоде? –участливо спросил он. – Походили бы, попрыгали.

– Ничего, нормально, – улыбка девушки пересталабыть боязливой. – Холодно, конечно, но терпеть можно.

Михаил понял, что в обыденной жизни ей приходится стеснятьсясобственного роста, поэтому она и не встает, особенно сейчас, когдаразговаривает с ним.

– Хотите, я вам горячего кофе принесу? Тут рядом впалатке продают. И сам выпью, не могу пить кофе без хорошей компании.

– Спасибо вам. – Она полезла в карман за деньгами.

– Что вы, – остановил ее Михаил, – не нужно.Я быстро.

Через три минуты он снова стоял возле прилавка с газетами,протягивая Анне картонный стаканчик с не особенно горячим кофе и завернутый всалфетку бутерброд с салями.

– Вы кого-то ждете? – спросила она, и столько в ееголосе было безнадежности, что у Доценко сердце защемило.

– Нет, – ответил он как можно удивленнее. –Почему вы решили, что я жду кого-то?

– Так. – Она пожала плечами и сделал большойглоток кофе. – Просто подумала, что человек, который идет по делам, нестанет тратить столько времени понапрасну и поить незнакомую девушку кофе засвой счет.

– Ну, во-первых, девушка уже знакомая, раз я знаю ееимя, а она – мое.

– А во-вторых?

– А во-вторых, очень редко бывает, чтобы случайноначатая беседа с посторонним человеком вдруг стала интересной. И если уж такоепроисходит, то нельзя этим пренебрегать. Ради этого можно и дела отложить. Такчто можете мне поверить, я никого здесь не жду.

– Вам что, правда интересно со мной разговаривать?

– Правда. Истинный крест, не сойти мне с этогоместа, – шутливо поклялся Миша, озорно подмигивая. – Кое в чем вы,конечно, правы, я действительно бежал по делам. Мне нужно ехать на другой конецМосквы, до станции «Алтуфьево», поэтому я и хотел купить что-нибудь почитать вметро. И теперь у нас с вами только два пути.

– Какие?

– Первый: я пропускаю важную деловую встречу ипродолжаю с вами беседовать. После этого шеф сдирает с меня кожу без наркоза,причиняя мне ужасные страдания. И второй: я еду на эту встречу, потому что онадействительно важная, но разговор мы все-таки продолжим. И вы, Анечка, должнымне сказать, когда и где.

Он знал, что действует грубо, примитивно, слишком напористо,но время поджимало. И без того два дня были убиты на то, чтобы узнать имябывшей баскетболистки со странностями в психике.

Анна задумчиво посмотрела на него, потом резко поднялась сосвоего стульчика. Она была, конечно, высоковата даже для Доценко, имеющего ростметр восемьдесят девять, но не настолько, чтобы это выглядело смешным. Болеетого, для подавляющего большинства людей, имеющих в среднем рост меньше ставосьмидесяти сантиметров, они выглядели практически одинаково.

– Вы все еще хотите продолжить разговор? –спросила она неожиданно зло. Агрессивность вспыхнула в ней внезапно, ничто, казалось,этого не предвещало. Вот только что она сидела, чуть ссутулившись, на своемнеудобном низком стульчике, жевала бутерброд, пила кофе и робко улыбалась Мише,боясь, что он сейчас повернется и уйдет, и вдруг голос стал напряженным, губы –узкими, глаза засверкали, а красные от мороза щеки даже побледнели.

– Вы имеете в виду свой рост? Так ведь и я немаленький. У нас с вами разница – сантиметров пять, не больше. Покажите-ка вашисапожки. Ну вот, я так и знал, танкетка. Значит, на самом деле разница ещеменьше. И вообще, Анечка, я не понимаю, при чем тут ваш рост. Меня, честноговоря, больше душа интересует. Почему вы сердитесь? Я вас чем-то обидел?

Она не ответила, молча уселась обратно на стул и сталасчитать газеты, лежащие в большой коробке. По тому, как тряслись ее пальцы,Доценко понял, что Аня сильно разволновалась и старается отвлечься, чтобы взятьсебя в руки.

– В котором часу вы заканчиваете торговлю?

– Около семи. Иногда в восемь. Как машинапридет, – ответила она невыразительным тоном, не поднимая головы.

– Если я вернусь к семи, я вас здесь застану?

– Не знаю. Может быть.

– Тогда я вернусь к шести, – весело пообещалДоценко. – Только дайте мне слово, что к моему приезду вы перестанетесердиться. Сколько с меня за газету и две книжки?

– Шестнадцать пятьсот, – тихо сказала Анна.

Доценко расплатился, сунул в «дипломат» купленное чтиво инырнул в метро.

* * *

На «Профсоюзную» он вернулся к половине седьмого. Некотороевремя постоял в сторонке, наблюдая за Лазаревой. Девушка то и дело поглядывалана часы, и с каждым разом лицо ее все больше мрачнело. В какой-то момент Мишепоказалось, что она сейчас заплачет, и он понял, что тянуть дальше уженеприлично. Купив в ближайшем киоске пышную белую розу на длинном стебле, онподошел к Анне.

– Добрый вечер, Анечка! Вы про меня не забыли?

Ее лицо вспыхнуло такой радостью, что Мише стало неловко.Похоже, все, что рассказывала ему сотрудница Федерации баскетбола,соответствовало действительности. Аня Лазарева и в самом деле в каждом мужчине,удостоившем ее внимания, готова была видеть романтического поклонника и дажежениха. А уж если этот мужчина высок и хорош собой…

– Это вам. – Он протянул ей розу. – Боюсьтолько, что цветок замерзнет, пока мы с вами будем разговаривать опревратностях любви. Продайте-ка мне пару газет, я его упакую. Заверну внесколько слоев, все-таки бедной розочке потеплее будет. Когда прибудут вашиосвободители?

– Мои – кто? – не поняла Аня.

– Те, кто должен вас освободить от этой разноцветнойпрессы и отпустить домой.

– Не знаю. Скоро, наверное. А вы торопитесь?

– Нет. Я никуда не тороплюсь, я сделал все свои дела иприехал к вам, чтобы проводить вас после работы, куда вы скажете. Надеюсь, выживете не в соседнем доме?

– В Орехове-Борисове. Это далеко. От метро двадцатьминут пешком.

– Это не далеко, Анечка, это прекрасно. Вас дома ждут?