– А что, я вам нравлюсь? – спросил он.

– Нравитесь. Иначе я не пошла бы к вам в гости.

– Тогда вперед, Анечка. Я самоустраняюсь от кулинарногопроцесса, чтобы не нарушать чистоту эксперимента. Попробуем?

– Неужели рискнете? – лукаво улыбнуласьАня. – А вдруг я вас обманула и вы мне совсем не нравитесь? Тогда вашипродукты будут переведены напрасно, есть то, что я приготовлю, вы все равно несможете.

– Рискну, пожалуй. Поскольку я сам готовить тоже неумею, то хуже не будет. А вдруг моя теория верна? Тогда у меня есть шансустроить пир посреди рабочей недели.

– Ну что ж… Люблю отчаянных мужчин.

Она снова занялась картошкой. Миша уселся за кухонный стол истал внимательно наблюдать за ней, попутно выдавая какой-то отработанный доавтоматизма треп про любовные романы. Мужчина, хорошо знающий и с удовольствиемчитающий такого рода литературу, – огромная редкость, и Доценко последлительных размышлений выбрал себе именно такое хобби, хотя от любовных романовего тошнило. Но женщины ловились, что называется, влет. Причем ловились дажете, которые сами этих романов не любили и не читали. Ловились просто в силунеобычности ситуации. Можно в принципе не любить собак, но не обратить вниманияна собаку с двумя головами невозможно. Вот уже два года Миша Доценко покупал итщательно, с карандашом в руках, изучал любовные истории, написанныезарубежными писательницами, искал и отмечал сходства и различия, старалсязапомнить названия и имена персонажей. «Хобби» оказалось очень полезным, и чембольше становилось число женщин, которых ему удалось расположить к себе ивыяснить с их помощью ценную для раскрытия преступлений информацию, тем менееострым делалось отвращение к этим книжкам. Это было почти так же, как когда-тов детстве с творогом. Маленький Миша, занимаясь в спортивной секции, несколькораз ломал то руку, то ногу, причем в ситуациях, в которых его друзьяотделывались обыкновенными ушибами. Врач тогда сказал Мишиной маме, что у мальчиканаблюдается недостаток кальция, и это ведет к повышенной хрупкости костей. Надопить специальные препараты и есть побольше продуктов, содержащих кальций,главным образом – сыр и творог. Творог Миша терпеть не мог, давился, но мамазаставляла… Через год оказалось, что кости стали прочнее и уже не ломаются прикаждом падении. Через два года Миша смог возобновить занятия спортом, аненавистный творог продолжал есть и по сей день. В конце концов, не такой уж онпротивный, если приносит очевидную и ощутимую пользу.

Забивая эфир рассуждениями о героях и героинях зарубежныхлюбовных романов, Миша Доценко отмечал про себя ловкость и точность движенийсвоей гостьи. Врет она все насчет того, что не умеет готовить, вдруг подумалон. Все она прекрасно умеет. Это же ловушка, обыкновенная ловушка для мужиков.Ай да Анечка! Да, ты действительно вешаешься на шею каждому, кто окажет тебевнимание, и в твоем арсенале за много лет скопился богатый выбор приемов. Но тыдалеко не так проста, как показалось с первого взгляда.

– …кстати, этот роман был экранизирован, на мой взгляд,очень неудачно. Вы видели фильм «Сияющая пропасть любви»? Его показывали где-тов середине декабря.

– Нет, – ответила она, не оборачиваясь.

– Неужели не видели? Может, просто запамятовали? ТамРичардсон играет роль Майкла.

– Нет, не видела. Хороший фильм?

– Не очень. Книга намного лучше…

Так, первую проверку ты, Анечка Лазарева, не прошла. Доценкоготовился к знакомству с девушкой очень серьезно, заранее продумывая, как и начем будет пытаться ее подловить. В частности, тщательно изучил телевизионныепрограммы тех вечеров, когда были совершены семь убийств, запомнил, какиепередачи и фильмы тогда шли. Американский фильм «Сияющая пропасть любви»показывали как раз в тот вечер и в то время, когда было совершено четвертоеубийство. Если бы Анна видела его, это можно было бы рассматривать как алиби.Конечно, предстояло бы еще проверить, действительно ли она видела фильм именнов декабре и именно по телевизору, а не на видео, но это могло бы, по крайнеймере, стать отправной точкой.

– Миша, где у вас перец?

– В шкафчике, справа от вас. Все остальные специи тожетам. Аня, вы спортом занимались?

– Баскетболом, – коротко ответила она.

– И успешно?

– Вполне.

– Давно бросили спорт?

– Два года. На какой сковородке вы мясо жарите?

Доценко понял, что от разговоров о спортивной карьере Аннауклоняется. Что ж, вполне естественно, если ей это неприятно. Ну-ка проверим,действительно ли так уж неприятно.

– А почему вы ушли из спорта?

– Старая стала. В какую миску салат резать?

Доценко поднялся и достал из кухонного шкафа красивуюпластиковую салатницу.

– Пожалуйста. Сколько же вам лет? Или об этомнеприлично спрашивать?

– Двадцать девять. Миша, давайте не будем об этом,ладно? Вы остановились на экранизациях.

– Да, хорошо, что вы напомнили. Я как раз хотелспросить вас кое о чем как эксперта, потому что мне все-таки трудно влезть вженскую шкуру. Вы читали «Твой нежный образ»?

– Читала.

– Тогда скажите мне, может ли такое быть, чтобы женщинаиз-за одной-единственной любовной неудачи начала ненавидеть весь мир. Когда ячитал роман, мне это показалось несколько… ну, натянутым, что ли. Я уверен, чтона свете нет ни одной женщины, которая хотя бы раз не потерпела неудачу влюбви. Все через это проходят, но если бы из-за этого начинались такие страшныепсихологические ломки, в мире царила бы одна сплошная ненависть. А ведь это нетак. Большинство женщин совершенно нормальны и спокойны. Во всяком случае, нам,мужчинам, так кажется. Но возможно, что мы и ошибаемся. Что вы скажете по этомуповоду, Анечка?

Возникла пауза. Анна перевернула на сковородке мясо,тщательно вымыла под краном помидоры, огурцы и зелень петрушки и укропа,приготовила разделочную доску, потом как-то преувеличенно долго выбирала подходящийнож. Молчание затягивалось, и это Мише Доценко совсем не понравилось. Наконецона заговорила:

– Я ничего по этому поводу не скажу. Некоторые и десятьлюбовных неудач переносят легко. А некоторые из-за одной-единственной головутеряют. Это очень индивидуально. У кого какая психика.

Она вскрикнула, отбросила нож в раковину и поднесла палец корту.

– Черт, порезалась!

Доценко вскочил и принялся искать бинт и йод. Анна стоялабелая как полотно, капля крови упала на светлый линолеум. Миша ловко забинтовалпорезанный палец и усадил ее за стол.

– Посидите спокойно, я сам салат сделаю. Очень больно?

– Нет, просто испугалась, – она попыталасьулыбнуться. – Не переношу вида крови.

Руки у нее тряслись, лицо по-прежнему было бледным,бескровным. Михаил резал овощи и размышлял над ее странным поведением. Онсвоими глазами видел, как ловко Аня управлялась с ножом. Даже на руки почти несмотрела, движения были точными, словно механическими. Как же она ухитриласьпорезаться? Неужели затронутая им тема была для нее настолько болезненной, чтоона потеряла самообладание? Или специально полоснула ножом по пальцу, чтобыотвлечь его и уйти от обсуждения вопроса? Если так, то поступок явно не изразряда нормальных. Когда-то Мишу учили: телесная целостность – одна из самых большихценностей, существующих на уровне подсознания. Любая хирургическая операциянаносит человеку психическую травму, которую он может не осознавать, нечувствовать. Даже небольшой порез – это нарушение целостности. И одно дело,если это происходит в результате несчастного случая или оплошности, и совсемдругое, когда человек намеренно режет себя ножом. Пожалуй, о некоторыхотклонениях в психике Анны Лазаревой говорить все-таки можно.