– Понятно, Владимир Борисович.

– Тогда завтра утром жду вас с планом мероприятий. Покая не посмотрю план и не завизирую его, ничего не предпринимайте, ни одногошага. Уж не знаю, к каким принципам работы приучал вас Гордеев, но только вижуя, что ничего хорошего из этих принципов не выходит. Извольте теперьперестраиваться и начинать работать по моим принципам.

Коротков вышел из кабинета начальника и по сложившейся давнопривычке отправился не к себе, а к Анастасии. Они были очень дружны уже многолет, и Юра просто не представлял себе, как это можно, получив «новую вводную»,не поделиться в первую очередь с Каменской.

– Ася, наш Барин наконец созрел и решил объявить войнупрессе, – заявил он прямо с порога.

– Долго же он зрел, – неодобрительно откликнуласьНастя. – У общественности уже почти сложилось впечатление, что он забыл остатье и о том, что должен как хороший начальник отстаивать честь мундира.

– Ну, он настоящий русский Барин, долго запрягает, затопотом гонит – не поспеешь следом. Завтра утром я должен представить ему планмероприятий по разработке Баглюка. Не хило, да?

– А он что же, заранее уверен, что за журналистомчто-то есть? Зачем его разрабатывать?

– В этом есть смысл. Ведь наша задача в чем? Выяснить впервую очередь, откуда он получил эту идиотскую дезу про Мамонтова. А Баглюк…

– Погоди, Юрик, – Настя болезненно поморщилась ипотерла переносицу. – Ты абсолютно уверен, что это была деза? Мамонтов небыл твоим источником, но как ты можешь быть уверен, что он не работал с кем-тодругим?

– Да потому, что он за помощью ко мне побежал, а не ксвоему куратору! Был бы он у кого-то на связи, разве стал бы он мне звонить?Кто я ему? Сват-брат? Я – опер, который работал Мамонтова по делу об убийствена вокзале, не более того. И вынужден был признать, что улик на него нет.Поэтому следователь его отпустил. Мамонтов прекрасно знал, что я уверен в еговиновности или по крайней мере причастности, я от него этого и не скрывал. И поидее он должен был бы шарахаться от меня, как черт от ладана. Если уж онпозвонил мне, значит, никого больше у него нет.

– Разумно, – согласилась она. – Если толькоон не сделал этого под чьим-то нажимом. Представь себе, что кто-то затеял игрупротив тебя. Причем игру жестокую, заранее обрекая несчастного парня на смерть.Тебя фактически вытащили к трупу. То есть ты, как нормальный опер, недождавшись Мамонтова, должен был поехать к нему, чтобы выяснить, чтопроисходит. Ты и поехал. А там тебя ждало красивое и еще не остывшее местопреступления. И твое счастье, что ты туда не сунулся. А то бы отмывался потомдо второго пришествия.

– Да я и так отмываюсь. Барин все равно мне не верит,считает, что это я где-то маху дал и Мамонтова подставил. И при всем том я непонимаю, что это за лажа в статье про диктофонную запись. Наши газеты, конечно,черт знает что себе позволяют, но не до такой же степени! Все-таки скандалы снепроверенной информацией были, и судебные процессы были. Не верю я, что вредакции пропустили материал Баглюка, не убедившись, что под ним естьфактологическая основа. Значит, какая-то запись была. Может, Мамонтов мне из-занее звонил?

– Может. Слушай, сделай доброе дело, принеси водички,а? – Настя протянула Короткову пустой графин. – Ваш мальчиковыйтуалет ближе.

– Лентяйка, – проворчал он, беря графин. – Заэто нальешь мне кофею и печеньица дашь, того, вкусного, которое у тебя вчерабыло.

– Так то вчера, – рассмеялась Настя. – У меняего уже растащили. Я тебе конфету дам. Не торгуйся, иди.

Через полчаса, когда они выпили по две чашки кофе иприкончили коробку конфет, подаренную Насте кем-то на Рождество, заглянул МишаДоценко. Он, как и все остальные, должен был в конце дня отчитываться передМельником о выполнении плана работы на день.

– Иду на очередное свидание с Лазаревой, – сообщилон. – Мельник считает, что мы двигаемся в правильном направлении. Дажепохвалил за то, что так быстро ее установили.

– Он уже уверен, что мы вышли «в цвет»? –удивилась Настя.

И было чему удивляться. Виктор Алексеевич Гордеев всегдасомневался, сомневался до самого конца, фактически до приговора суда. А иногдаи после него. Может быть, оттого, что проработал в розыске раза в два дольше,чем их новый начальник, и повидал на своем веку соответственно раза в двабольше ошибок, допущенных оперативниками и следователями. Колобок был ярымприверженцем отмены смертной казни. Каждый раз, когда он узнавал, что обнаруженистинный виновник преступления, по обвинению в котором уже кого-то посадили, аслучалось, что и расстреляли, он терял покой. «Представляю, каково сейчассыщику, который нашел улики против этого невиновного, – говорил он. –Не дай бог мне или кому-то из вас оказаться на его месте. До самой смерти себене простите, век будете мучиться». Ну что ж, Барин моложе, более уверен в себе.Может, это и неплохо.

– Какое Лазарева производит впечатление? –спросила она.

– Сложное, – Доценко мягко улыбнулся. – Онаочень неглупая девушка, правда, малообразованная, но природный ум, несомненно,есть. И в общении довольно приятная. Но нервы у нее не в порядке, этосовершенно точно. Плохо владеет собой. И знаете… – он замялся, – онадействительно какая-то романтичная. Я обратил внимание на то, как онаодевается. То есть теперь-то понятно, что она одевается в расчете на свиданиесо мной. Но в первый день, когда я с ней только познакомился, она никудавечером не собиралась, а выглядела на все сто. Такое впечатление, что онадвадцать четыре часа в сутки ждет своего прекрасного принца. Очень ухоженная,холеная, серьги в ушах, маникюр.

– Да, маникюр, – задумчиво пробормоталаНастя. – Маникюр нам никак не подходит. С тех пор, как вы мне об этом впервый раз сказали, я все голову ломаю. Все пытаюсь что-то вспомнить… Есть!Вспомнила. – Она облегченно улыбнулась. – Надо же, два дня мучаюсь.Теперь вспомнила. Я в какой-то газете читала рекламное объявление о том, чтотеперь оказывают новые виды косметических услуг, правда, дорогущие допомрачения рассудка. При помощи специальных приборов быстро наращивают волосы иногти. Мишенька, бегите к своей неуравновешенной девице, а я постараюсь найтиэту рекламу, посмотрю, где проделывают такие фокусы, и попробую выяснить, нечислится ли Лазарева среди их клиенток. Если она действительно обращалась к нимпосле даты обнаружения последнего трупа, то можно считать, что мы молодцы.

Когда за Доценко закрылась дверь, Настя посидела минутку,уставясь невидящими глазами в окно, и негромко добавила:

– А если окажется, что Лазарева к ним не обращалась,тогда все напрасно. Это не она. Знаешь, Юра, оказывается, наука может утешать.Я тут прочитала одну любопытную статью, правда, не знаю, насколько достоверното, что в ней написано. Якобы существует связь между датой рождения серийногоубийцы и датами совершения им преступлений. Серия преступлений – это реализациянекоторой программы, заданной от рождения. Программа, как ты понимаешь, должнабыть выполнена. Так природа задумала. И программа эта защищена от внешнихвоздействий. Понимаешь, что это означает?