Случалось, что на телефонной трубке она видела слово“ПЛЕЙСКУЛ” [27]. В других случаях, когда выдавался особенно ужасный день, атакие в последнее время выпадали все чаще, на трубке появлялось более короткоеи зловещее слово: имя вампира.

То был телефон Тэка, и он никогда не звонил. Пока не звонил.Одри предполагала, что зазвонить он может лишь тогда, когда Тэк обнаружит еетайное убежище. Если бы он его обнаружил, жизнь Одри подошла бы к предельнойчерте. Какое-то время она еще могла бы есть и дышать, как это произошло сХербом, но до окончательного расчета с жизнью оставалось бы совсем немноговремени.

Бывало и так, что она заставляла телефон Тэка исчезнуть.Одри казалось, что Тэк и телефон взаимосвязаны, если она избавится от телефона,то в конце концов вырвется и из-под ига этого ужасного существа на Тополинойулице. Однако полностью выкинуть телефон из своих видений ей не удавалось. Да,он исчезал, но лишь когда она не смотрела на него или не думала о нем. Вот еслиона не сводила глаз со смеющегося лица Джейнис (Джейнис говорила о том, как ейиной раз хочется броситься в объятия Рэя Соумса и зацеловать его, или о том, скаким трудом она подавила желание прогнать того же Рэя после того, как засталаего яростно ковыряющим пальцем в носу), а потом бросала быстрый взгляд на стол,красный телефон пропадал. Это означало, что Тэк ушел на какое-то время, что онспит (по крайней мере дремлет) или что ему не до нее. Чуть ли не всякий раз,возвращаясь в этот момент в дом, она находила Сета сидящим на унитазе. Исмотрел он на нее пусть странными, но все-таки человеческими глазами. Тэк, судяпо всему, не показывался, когда его “хозяин” справлял большую нужду. Одри непереставала удивляться: безжалостная, жестокая тварь, и вдруг такаябрезгливость.

Она посмотрела на стол: телефона нет. Одри встала, и Джэн,юная Джэн, с грудью, не тронутой ножом хирурга, окинула подругу грустнымвзглядом.

— Так скоро?

— Извини. — Одри, впрочем, не отдавала себе отчета в том,скоро она уходит или, наоборот, припозднилась. Она это узнает, вернувшись домойи взглянув на часы, но здесь само понятие минут и секунд казалось нелепым. Залитыйсолнцем луг в Мохоке, каким она видела его в мае 1982 года, существовал вневремени, там никогда не тикали часы.

— Возможно, когда-нибудь ты сможешь избавиться от этогочертова телефона и остаться.

— Возможно, — согласилась Одри. — Хорошо бы.

Но так ли хорошо? Хорошо ли? Она не знала. Потому что на еепопечении был маленький мальчик, который требовал ухода. К тому же Одриокончательно не сдалась, а согласие на постоянное переселение в май 1982 годаозначало полную капитуляцию. Ведь неизвестно, как она будет воспринимать этотцветущий луг, зная, что никогда не сможет, покинуть его. Как бы ее рай не сталадом.

Однако ситуация изменялась, и не в лучшую сторону. Попрошествии времени Тэк не слабел, на что она по глупости надеялась. Тэк, судяпо всему, набирался сил. Телевизор работал постоянно, на экране мелькали те жефильмы и сериалы (“Золотое дно”, “Стрелок”.., и, разумеется, “Мотокопы 2200”),снова и снова. Герои фильмов все больше напоминали ей лунатиков-демагогов, ихжестокие голоса словно обрушивались на толпу, к чему-то призывая уже заведенныхлюдей. Что-то должно случиться, и скоро. Она в этом не сомневалась. Тэк что-тоготовил.., если в отношении него годилось понятие “подготовка”. Что-то непросто случится. Насколько она знала Тэка, пустячком дело не ограничится.Рванет как следует. А когда рванет…

— Беги. — Глаза Джэн сверкнули. — Хватит только думать обэтом. Од. Открой входную дверь, когда Сет спит или сидит в туалете, и беги кудаглаза глядят. Подальше от дома. Подальше от этой твари.

Впервые Джейнис решилась дать ей совет, и Одри не могла неизумиться. Ответа у нее не нашлось.

— Я.., я об этом подумаю.

— Долго не думай, подружка.., я чувствую, что время твое наисходе.

— Я должна идти. — Одри вновь глянула на стол, дабы убедиться,что красного телефона нет. Действительно нет.

— Да, конечно. До свидания. Од. — Голос Джэн доносилсяиздалека, образ ее таял. Теперь она больше напоминала женщину средних лет содной грудью и весьма ограниченным кругозором. — Побыстрее возвращайся. Может,поговорим о “Сержанте Пеппере”.

— Хорошо.

Одри вышла из беседки, посмотрела на цветы, на пируэты белыхбабочек. Громыхнул гром. Бог посылал дождь, и Одри это ничуть не удивило:сколько же может длиться этот рай на земле. “Тускнеет блеск золотой…” Кто изпоэтов это сказал? Фрост? Не важно. Джейнис Гудлин убедилась, что такова жизнь,а не только поэтическая строка. Убедилась в этом и Одри Гейрин.

Она повернулась, чтобы взглянуть на весенние грозовые облаканад Кэтскиллз, но увидела собственную грязную гостиную, в которой давно неприбирались, с пылью под мебелью, стеклами, заляпанными грязными пальцами,жиром, пролитой колой. Пахло потом и жарой, а больше всего спагетти и жаренымигамбургерами, которыми питался ее странный жилец.

Она вернулась.

И она замерзла. Опустив голову, Одри увидела, что на ней нетничего, кроме шортов и кроссовок. Синих шортов, естественно, какие носилаКассандра Стайлз, любимица Сета. Кисти, запястья, колени, бедра — все в грязи.Белая блузка-безрукавка, которую она надевала утром (до того, как Тэк захватилнад ней контроль, Одри то вырывалась, то вновь попадала под гнет, но большуючасть времени власть принадлежала Тэку, а она становилась его движущейсяигрушкой), теперь лежала на диване. Соски Одри затвердели.

Тэк опять заставил меня щипать соски, подумала она, направляяськ дивану и поднимая блузку. Почему? Потому что Кэри Риптон, парнишка, которыйразвозит “Покупатель”, увидел ее без блузки? Да, возможно. Даже вероятно.Почему, она не понимала, но сомнений не было. Тэк разозлился.., последовалонаказание.., и она укрылась в спасительном счастливом прошлом. Как только онвернулся в свою берлогу, чтобы смотреть этот чертов телевизор.

Пощипывание ее пугало. Боль, конечно, опять же унижение, вэтом Тэк был большой мастер, но и безусловное сексуальное возбуждение. Опять жеона раздевалась.., и одевалась. Все чаще Тэк заставлял ее раздеваться, когда онзлился или просто скучал. Как будто Тэк (или Сет, или они оба) иной раз видел вней несравненную Касси Стайлз. Ой, парни, посмотрите, какие буфера у вашейлюбимой мотокопши!

Одри не представляла себе сути отношений между хозяином ипаразитом. Сета, по ее разумению, больше интересовали ковбойские пояса, нежелиженская грудь, все-таки ему едва исполнилось восемь лет. Но сколько лет тойтвари, что сидит в нем? И что она хочет? Пощипывание сосков могло оказатьсятолько началом, но Одри не хотелось об этом задумываться. Хотя незадолго дотого, как умер Херб…