что слово “скудость” может быть применено к представшей передо мной картине. Длинная овальная столешница усеяна полусферами, большими и малыми, наполненными всевозможными яствами, и многие из них не выглядят как синтетические. Здесь есть и нечто, похожее на фрукты, которые я видела только на картинках, и нечто напоминающее части каких-то животных, что на Сатурне считалось бы кощунством.

Мы усаживаемся за стол. К нам тут же направляются несколько человекоподобных существ, до сих пор стоявших невидимыми тенями у стен зала. Они наполняют нашу посуду, раскладывают перед нами замысловатые приборы. Я стараюсь не смотреть в их пустые глаза и на лица, похожие на металлические маски с едва только обозначенными носами и ртами.

— Все еще не могу отказаться от их использования, хоть и обещал себе, — грустно вздыхает хозяин станции, — Но зато они не похожи на людей. А в быту големы гораздо полезнее. Знаешь, Ведо, должен признаться, иногда застаю себя за тем, что веду с ними осмысленный диалог. Совсем стал посмешищем.

— Возможно, Зилон, тебе пришло время вернуться в столицу. Там бы ты нашел более полезное применение своим талантам, — говорит Ведо, но тот игнорирует его замечание и обращается уже ко мне, используя обще-сатурнианский язык:

— Должно быть, ты с Сатурна, дитя.

Я опасливо смотрю на Ведо, и тот едва заметно кивает.

— Да, — отвечаю я, — Рея системы Сатурн — моя родная планета.

Зилон отпивает из широкой пиалы и следующий вопрос задает, легко переходя на рутену:

— Как тебя зовут?

Я понимаю, что ни Ведо, ни я сама действительно не представляли меня этому человеку. И до сих пор я ни слова не произнесла на лиамедском. Думаю, не стоит этого делать и дальше.

— Тетис. Мое имя — Тетис Илина.

— Хорошее имя, — кивает Зилон, — Сколько же тебе лет?

— Почти восемь единиц года, — говорю я, решив, что это не бог весть какая важная информация, чтобы её скрывать.

— Двадцать три. Ей двадцать три года, — вставляет Ведо. Зилон усмехается одними уголками губ. Наверняка он сам отлично знает, как конвертировать сатурнианские года в лиамедские.

Меня угнетает форма разговора в виде допроса, но тактичный встречный вопрос просто не приходит в голову, и я вяло ковыряюсь в своей еде, надеясь, что собеседник отстанет с вопросами сам по себе. Вид еды в тарелке отчего-то вовсе не вызывает аппетит.

“Господин Ведо Исир передает, что пища безопасна и ее можно употреблять” — слышу в голове голос Илмы. От неожиданности вздрагиваю, и это не ускользает от цепкого взгляда Зилона. Поспешно подцепляю кусочек из тарелки и запихиваю в рот. Усилием воли стараюсь пережевать и обнаруживаю, что вкус у блюда действительно великолепный.

— Какое же предназначение ты избрала себе? — продолжает допрос Зилан.

“Лучше бы господин Ведо Исир предоставил мне список правильных ответов заранее” — мысленно отвечаю я Илме, не зная при этом, донесет ли она сообщение до хозяина.

У меня уже было время разобраться с идеей предназначения, свойственной лиамедцам. Но я трактую ее в сатурнианском смысле.

— Я собираюсь стать ученым. Биологом. А пока служу в рядах армии Союза Рут. В моей стране все новые граждане обязаны делать это.

Возможно, Зилону не требуются пояснения. Судя по всему, лиамедцы отлично знакомы с со всеми сатурнианскими культурами. Но мы ведь ведем светскую беседу, и я послушно следую правилам этой игры.

Мой собеседник цокает языком и досадливо качает головой.

— Представь, Ведо, чтобы случилось, позволь мы женщинам быть воинами. Вместо стен столицы уже были бы руины!

— Быть может, эти граждане иначе понимают, что значит служить, — говорит Ведо.

Я молчу. Сама я в каком-то смысле завидую лиамедским женщинам, потому что мне бы тоже не хотелось защищать какие-то стены.

Ведо тоже почти не притронулся к еде. А вот я, наоборот, наконец решаю, что терять нечего и можно хотя бы вкусно поесть напоследок. Содержимое тарелки довольно быстро исчезает в моем желудке.

— Знаешь ли ты, Тетис, кто такой Ведо?

Я решаю изображать максимальную степень непонимания происходящего.

— Господин Ведо Исир — человек, который забрал меня с Мимаса.

— На свою голову, — тихо произносит Зилон на лиамедском, косясь при этом на товарища и, возможно, думая, что я не понимаю ни слова. Затем снова продолжает на рутене, — А его предназначение? Ты знаешь, Тетис?

— Она мой проект, и она прекрасно это знает, Зилон, — вмешивается Ведо, — Перспективный проект. Однако кто-то из архитекторов так не считает. И мне нужно, чтобы ты помог мне.

— Чем же я могу помочь? — удивляется тот.

— Разобраться, в чем причина и повлиять на архитекторов, чтобы пересмотрели дело.

— Ха! В своем ли ты уме, мой друг? — брови Зилона взлетают вверх, и он снова переходит на лиамедский, — Если уж кто и может повлиять на архитекторов, то точно не я.

— Но есть совет.

— Совет не станет вмешиваться из-за одной человеческой жизни.

— А если жизнь не одна? И не сатурнианская?

Зилон досадливо качает головой.

— Тебе известно, Ведо, что мы не имеем права менять волю архитекторов.

— А имеем ли мы право вмешиваться в жизнь людей?

Ведо говорит “nariat”, народ. Люди на Лиамеде. Я не знаю, относится ли это к сатурнианцам тоже.

— Тебя слишком заботят дела людей, — вздыхает Зилон, — и все меньше — дела цивилизации.

— Ты ведь и сам скрылся здесь, вдали от всех, не для того, чтобы служить ей, — не сдается Ведо.

Зилон долго молчит, буравя друга взглядом, но в итоге сдается и произносит на рутене:

— Я посмотрю, чем могу помочь… Но я предупреждал, о делах — после. Тетис, на моей станции мало развлечений, чтобы скоротать время, но, я полагаю, имеющийся здесь биосферный заповедник будет тебе интересен.

Внезапное переключение внимания снова на меня застает врасплох.

— А я… я могу на него взглянуть?

— Несомненно! Илонид проводит тебя, — Зилон взмахивает рукой, и позади меня снова возникает черная тень голема. Я понимаю, что меня просто выпроваживают из зала, но законных причин остаться у меня нет, а потому я встаю из-за стола, вежливо благодарю хозяина и выхожу вслед за молчаливым големом.

Сперва голем ведет меня по залу, усаженному растениями с высокими длинными стеблями и мелкими редкими листьями. Их частокол образует живой коридор до следующих ворот, и пока мы движемся вдоль него, я размышляю, не хотят ли меня саму поместить в заповедник в качестве экспоната. Судя по любопытным взглядам, которые бросал на меня Зилон, он был бы не прочь. Но, отчего-то, я не ожидаю такого подвоха от Ведо. Чересчур много мороки и разговоров, хотя не исключено, что он