— Таким способом порой хотят загладить вину и наладить отношения с потерпевшими, там же суд впереди маячил, — заметила Катя.

— Вы машину Кравцова, «Газель», сами осматривали? — спросил Гущин.

— Да. В кузове я ничего не нашел доказывающее, что он там девушку держал и перевозил.

— Ну вот видите, вы сами…

— Что я мог? Если бы следователь экспертов пригласил и они бы со своим оборудованием кузов осмотрели, возможно, что-то и нашли бы — волосы, ДНК ее. Это надо было просто сделать! Жопу оторвать от стула! — Клавдий Мамонтов ударил кулаком по столу. — А следователь уперся: нет оснований для проверки. Как узнал от врачей, что признаков изнасилования нет, что все увечья — результат наезда, так и уперся, блин… Извините за резкий тон.

— Ничего, бывает, — сказала Катя. — Следователя Уголовно-процессуальный кодекс в действиях ограничивает. Закон.

— А то, что маньяк над нами еще и посмеялся, это в закон тоже вписано?

Над тобой посмеялся, Клавдий Мирон Мамонт…

Катя скромненько потупилась — не надо его сейчас раздражать недоверием.

— Как вы себе все произошедшее представляете? — миролюбиво спросил Гущин.

— Кравцов похитил Пелопею. Перевез ее сюда, в Бронницы, на этой своей колымаге, в кузове, предварительно накачав убойной смесью — «ангельская пыль» плюс снотворное. Снотворное, чтобы не орала, не пыталась сбежать. «Ангельская пыль» действует по-другому: нарик не в отключке, но ничего из того, что он делает и что происходит вокруг, он не помнит. Так было и с ней. Кравцов держал ее в том доме, где он якобы занимался установкой беседки. Там хозяева в отпуске, у него были ключи. Это он девушку раздел догола. Издевался над ней — пусть не насиловал, но делал что-то другое с ней. Она испытала сильнейший шок. Когда действие диазепама ослабло, ей удалось как-то из этого дома удрать. Это ночью произошло. Он кинулся за ней вдогонку на машине. И сбил там, на девятом километре. Думал, что насмерть, поэтому сразу обеспечил себе алиби — позвонил нам и врачам.

Катя слушала внимательно. Просто все. Логики не лишено. Четкая картина, экономящая сразу на всем — на причинах, следствиях и действующих лицах. Пелопея и маньяк Виктор Кравцов. Что следует из этого? Если Кравцов и правда тот, безголовый — что следует из всего сказанного? Кто отомстил маньяку?

— Какая семья у девушки? — уточнил Гущин, его, видно, посетили сходные мысли. — Отец, мать, брат и сестра?

— У родителей какой-то раздрай в то время был. Мать — красавица, каких мало, светская дама. Она прилетела из-за границы только через пять дней. Папаша — энергичный тип, этакий деляга. Брат — ботан. Но о сестре он заботился. Сестренка — тогда еще пацанка, ей всего лет пятнадцать было, — перечислил Клавдий Мамонтов.

— Вы с ними делились своими подозрениями?

— Следователь мне запретил. Сказал, что Кравцов может в суд подать на полицию и ГИБДД за клевету.

— Но вы все же поделились?

— Я намекнул отцу. И с матерью ее коротко побеседовал о той ночи. Она хотела знать, что я видел.

— А дом, где, по-вашему, Кравцов держал девушку? — спросила Катя.

— Следователь даже не стал добиваться ордера на обыск. Сказал, что нет и не может быть никакого дела о похищении — никаких улик. Но я и не настаивал. Это надо было сделать в ту же ночь или наутро. Пока что-то там можно было найти. А Кравцова после разбирательства отпустили домой. Ему ничего не мешало направиться прямиком туда и все там подчистить — ключи же у него, их у него никто не забрал.

— Долго этот дом пустовал? — спросил Гущин.

— Он недостроен, хозяева-дачники туда нечасто наезжают. Работяг нанимают для ремонта.

— Но вы с хозяевами потом говорили?

— Да, — Клавдий Мамонтов кивнул. — Ничего полезного они мне не сообщили.

— То есть там не было кандалов, цепей, чтобы пленников к стенке приковывать, пыточных инструментов? — спросила Катя — не могла сдержаться.

Клавдий Мамонтов метнул в ее сторону взгляд — серая молния.

Ой, сейчас ударит гром — трах-тара-рах!

— Вы неловко язвите.

— Извините, Клавдий. Просто это стереотип.

Вся твоя версия — стереотип. Словно на салазках по накатанной давным-давно триллерами колее. Все просто и логично, но!

Все не стыкуется друг с другом, когда начинаешь разбирать мелочи и детали, вникать в подробности. Внешне все вроде стройно. Внутри — полно противоречий. Вот это и заставило более опытного следователя Нилова отмахнуться от этой версии. А вовсе не его профессиональный пофигизм. Так кому верить? Следователю или Клавдию Мамонтову, явившемуся на место аварии первым?

Никому.

Пока никому.

— ГИБДД и эксперты проводили автотехнические экспертизы, — сказал Гущин. — Все сошлись во мнении, что это наезд, в котором нет вины Кравцова — из-за форс-мажора, из-за действий самой потерпевшей.

— Они замеряли и изучали тормозной путь, читали заключение, что у нее в крови ангельская пыль, слушали показания самого Кравцова. Я сам водитель, я все виды транспорта вожу, даже БМП. Что я, не знаю, как это делается, что ли? Что надо говорить, чтобы отмазаться? — Клавдий Мамонтов обращался к Кате. — Самое главное — девчонка потеряла память. Она не могла вспомнить, что Кравцов с ней вытворял.

— Откуда он мог ее похитить? Из дома на Новой Риге? — спросил Гущин.

— Не знаю. Я выяснил лишь, что там, в их особняке, она в то время не жила. Я говорю — там полыхал какой-то большой семейный раздрай между папашей и мамашей. Пелопея жила в их квартире на Патриарших. Я пытался выяснить обстоятельства последних дней перед аварией, но мне не удалось узнать ничего конкретного.

— А жизнью самого Виктора Кравцова вы интересовались?

— Да. Это классический случай — примерный семьянин. Жена, двое маленьких пацанов. Дом-работа-дом. Маленькая строительная лавочка на рынке на Калужском шоссе — стройматериалы, сетка рабица и разные финтифлюшки для сада-огорода.

— Финтифлюшки? — спросила Катя.

— Декоративные беседки. Еще разная дрянь типа телег-колымаг на колесах для патио. Мужик-симпатяга этот Кравцов был. Рыжий и улыбчивый. А меня там, на той темной дороге, он хотел прибить камнем по голове, когда понял, что не задавил Пелопею насмерть. Произошло настоящее чудо, и она осталась жива. И чудо-расчудесное для него, что она все, все, все враз позабыла.

Пелопея Кутайсова чувствовала себя почти счастливой. Ну, если комфортное состояние души и желудка можно назвать счастьем. И еще, наверное, потому, что приехали, как и обещали, младшие — Гаврила и Грета. Пелопея давно заметила, с братом и сестрой она ощущает себя защищенной. Да, гораздо лучше чувствует себя, чем с матерью, ставшей такой нервной и почти прозрачной, или с отцом.