не причинит юноше зла, отец Елены сбавил шаг. Он помог подняться Давиду и кивнул Констанцию.

Тот, чуть помедлив, направился к выходу.

В начале июня в Дрепан прибыл Ролло, как раз ко времени спуска на воду первой биремы. Он поселился у Констанция, и к ним зачастили морские офицеры и командиры турм. В триклинии стало людно, там формировались экипажи. Биремы одна за другой уходили в плавание.

В конце месяца Ролло подвел итог:

– Ты славно поработал, дружище! Эта флотилия покажет себя на Данубии. Аврелиан отобьет у варваров желание пересекать границу!

– Есть какие-то новости? – спросил Констанций.

– По пути в столицу Аврелиан угодил в засаду. Ему удалось собрать уцелевшие части, перегруппироваться и разбить германцев.

– А что в самом Риме?

– Поговаривают о смуте, но я уверен: наш командир наведет порядок. А как у тебя с расходами? Сможешь отчитаться?

Lawrence Alma-Tadema – Proclaiming Claudius Emperor, 1867 (detail)

Констанций выложил на стол подшитые документы и мешок с монетами.

– В этой пачке собраны расписки поставщиков, в этой – выплаты работникам. Здесь, на пергаменте, все подсчитано. В мешке – остатки того, что ты мне выдал. Все сходится!

Ролло в изумлении взглянул на Констанция:

– Неужели ты все сделал сам?

Констанций отвел глаза, и Ролло проницательно заметил:

– Постой… А не та ли девица-амазонка тебе помогла? Я помню, как быстро порхали ее пальчики над абаком! Похоже, ты не терял время зря!

– Оставь, Ролло!

– Все серьезно? Тогда я молчу!

Констанций сознательно поменял тему:

– Местные болтают, что Зенобия метит на Босфор. Говорят, она уменьшает налоги и поощряет провинции. Аврелиану стоит поторопиться.

– Поход на Пальмирское царство готовится весной. Император объявил о наборе в армию, легионерам подняли жалование.

– Тебе бы послушать Модеста Юстуса, – предложил Констанций. – Давай с ним поужинаем.

– Хорошая мысль. Но только тебе в ближайшее время придется собраться в дорогу.

– Куда теперь?

– Отправишься в Анатолию и Сирию, потом дойдешь до Пальмиры. Твоя задача – разглядеть слабые места городов, которые сдадутся, и тех, которые будут стоять до конца. Даю на это три месяца. Завтра я уезжаю. В конце сентября встретимся здесь.

Констанций утвердительно кивнул:

– Мне нужно несколько дней, чтобы составить маршрут и подготовиться к миссии.

Тем вечером в таверне было особенно многолюдно. Рабы сбивались с ног, обслуживая толпы гостей.

Дорсия поманила Елену и вручила ей поднос с овощными закусками:

– Отнеси-ка это к столу, где сидит твой спаситель. Говорят, он скоро уезжает.

Приблизившись к столу, Елена услышала наставление Модеста Юстуса, который обращался к Констанцию:

– Отпусти бороду, чтобы тебя случайно не опознали. Из гарнизона в Византии сообщили, что несколько легионеров дезертировали, они все пальмирцы.

Не поднимая глаз, Елена быстро расставила тарелки и удалилась в полном смятении.

Спустя три дня поздним вечером Констанций зашел в таверну и сообщил:

– Завтра я уезжаю.

Они встретилась взглядами, и Елена заметила, что слегка отросшая борода изменила линию его подбородка, сделав его красивее. Одет он был непривычно: в тонкую тунику, уложенную в складки и украшенную богатым орнаментом. На широком поясе висел солидный купеческий кошель, легкий плащ был скреплен изысканной фибулой[76] и отброшен за спину.

– Буду здесь через три месяца, – сказал Констанций. – Когда вернусь, приду к Теодору просить разрешения на наш с тобой брак.

– А если ты не вернешься? – задав этот страшный вопрос, Елена почувствовала, как похолодели ее пальцы.

– Ты – моя жизнь, Елена. Я вернусь к тебе даже из Тартара.

Capitolo VII

Турция, город Эфес.

Лайнер «Олимпик».

Наше время

Элина открыла дверь и вышла на балкон. Утро было чудесным, наполненным запахом моря, ветром и солнечным светом. Волны, насколько хватало глаз, буравили морскую синь в неистовом танце.

За перегородкой прозвучал голос Богдана:

– Штормит. Но качки почти не чувствуется.

– Я вас не вижу, – проговорила Элина.

– Так даже лучше. Вдруг вы сейчас в неглиже? – он хохотнул. – Хотя, если честно, я бы на вас посмотрел.

– Хватит фиглярствовать. Ей-богу, надоело.

– На завтрак пойдете? – спросил Богдан.

– Пока не знаю, – ответила Элина.

Они продолжали разговаривать, не видя друг друга.

– Надо бы поесть. Через полчаса мы будем в Кушадасах. В десять автобусы отправятся в Эфес и к домику Богородицы.

– Откуда такая осведомленность?

– Жить захочешь – завертишься… – вполголоса обронил Богдан.

– В каком это смысле? – поинтересовалась Элина.

– Для того чтобы сегодня сойти с корабля, вчера мне пришлось подписать целый ворох бумаг.

– И что в результате?

– Есть разрешение спуститься на берег в сопровождении полицейского.

Элина нехотя усмехнулась:

– Видимо, Таскиран опасается, что вы сбежите. Зная вас, я бы на его месте тоже поостереглась.

– И что же во мне не так? – спросил Богдан.

– Шило в заднице. Не знаю, есть ли этому болгарский перевод.

Он присвистнул:

– Ого… Да у вас мужской подход к разговору. В ответ на эту… – он помолчал, – неоднозначную характеристику отвечу болгарской поговоркой: «Без мокри гащи раци се не хващат».

– И что сие означает? – осведомилась Элина.

– Не намочив штанов, не выловишь рака. Хватит острословить, – обидевшись, Богдан посерьезнел. – У меня к вам есть конкретная просьба.

– Ну, говорите….

– В магазине на лайнере нет ничего, кроме футболок и шорт. Похоже, у меня остался последний шанс купить для себя одежду. В Кушадасы меня не пустят, остается поехать на экскурсию и что-нибудь купить в Эфесе. Зайдете со мной в магазин одежды? Я сам в этом мало что понимаю.

– Если отыщем, – проговорила она, и Богдан еще больше расстроился:

– Почему?

– Боюсь, что в Эфесе мы найдем лишь сувенирные лавки.

– Так вы мне поможете или нет? – резко спросил Богдан.

– Посмотрим… – неопределенно проронила Элина. – Теперь мой черед спрашивать.

– Хватит болтовни. Мы опоздаем на завтрак.

– Всего две минуты.

– Ну хорошо, давайте.

– Давно вы знакомы с Ердыном Экинджи?

Он уточнил:

– До поездки? Нет, никогда его не встречал.

– Тогда ответьте еще на один вопрос: зачем он забрался в вашу каюту, когда вас там не было?

– А он реально забрался в мою каюту? – Богдан выглянул из-за перегородки, не пытаясь скрыть изумление.

Поколебавшись, Элина кивнула:

– Нинель Николаевна видела, как он оттуда выходил. Вы в это время сидели в автобусе перед поездкой в Херсек.

– Выходит, турок все разгромил?

– Вряд ли. Для фундаментального разгрома у него не хватило бы времени. Хотя все может быть. Мы же не знаем, сколько времени он там пробыл. – Она шагнула к двери. – А сейчас я вас оставляю, иначе не успею собраться.

Расставшись на балконе, они увиделись только на завтраке, но очень коротко. Элина явилась поздно, когда Богдан уже выходил из ресторана. Она по-быстрому выпила кофе и побежала к выходу в порт, чтобы успеть на экскурсию.

На этот раз к лайнеру подали несколько больших комфортабельных автобусов, в которых разместились все экскурсанты. Серьезного полицейского сопровождения, как в Ялове, больше не было, но две машины с проблесковыми маячками все же присутствовали.

Богдан сидел у окна рядом с полицейским – было видно, что он чувствует себя немного униженным. Элина, глядя на него, пожалела, что в утреннем разговоре была резка в выражениях. Во искупление вины она дала себе слово помочь болгарину с выбором одежды.

Но как только Элина устроилась, из-за высокой спинки сиденья ее похлопали по плечу.

– Не знаете, дорогая, нашего турка не отпустили из заточения?

Она обернулась и увидела Нинель Николаевну, сидевшую рядом с внучкой.

– Доброе утро! Известий пока нет. На завтраке и на посадке его не было.

– Значит, еще сидит, бедолага, – профессорша сочувственно вздохнула. – Не знаю, правильно ли я поступила.

– Можете успокоиться. Ваши показания не были решающими. Дровишек в этот костер подкинула шведка.

– Подруга Оды? – Нинель Николаевна склонилась к Элине, чтобы подробнее расспросить, но экскурсовод взяла микрофон и, оглядев пассажиров автобуса, объявила:

– Кажется, все собрались. Отправляемся!

Автобус тронулся, Элина посмотрела в окно и постучала пальцем по стеклу:

– А вот и наш Теофилус Чезарини…

Епископ садился в свой лимузин. Как только он сел, служка Себастиан захлопнул дверцу и занял переднее место рядом с водителем.

– Ну что же, – сказала Нинель