— Зло, — отвечал он, — однако философскинеоспоримо. Я всегда считал, что ад — это другие. Только не понимаю, чем я тебедосадил.

— А разве не ты заколол женщину тут неподалеку? —спросил я.

— Если бы и я — тебе-то какое дело?

— У меня странное отношение ко всяким мелочам, вродеценности человеческой жизни.

— Зря кипятишься. Даже Альберт Швейцер,[8]при всем своем преклонении перед жизнью, не распространял его на глисту, мухуцеце и раковую клетку.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Ты или не ты убил женщинуна каменному алтаре с полчаса назад?

— Покажи алтарь.

— Не могу, он исчез.

— Покажи женщину.

— Она тоже исчезла.

— Значит, нет доказательств.

— Мы не в суде, черт возьми! Хочешь говорить, ответь навопрос, а нет — перестанем сотрясать воздух.

— Я ответил.

Я пожал плечами:

— Отлично. Я тебя не знаю и очень этому рад. Счастливооставаться.

Я шагнул к тропе, и в то же мгновение незнакомец промолвил:

— Дейдра. Ее звали Дейдра, и я действительно ее убил.

С этими словами он шагнул в дольмен, из которого я толькочто вышел. Я ждал, что он появится с другой стороны, но этого не произошло. Яповернулся на сто восемьдесят градусов и тоже шагнул под табличку. Через тришага я вышел и увидел себя, выходящего с противоположной стороны. Незнакомецкуда-то делся.

— Что ты на это скажешь? — спросил я Фракир, снованаправляясь к тропе.

«Дух места? Недобрый дух недоброго места? —предположила она. — Точно не знаю, но, кажется, он из этих же чертовыхмоделей — и они здесь сильнее.»

Я ступил на тропу и двинулся дальше.

— Ты на глазах начинаешь говорить живее и образней.

«Твоя нервная система — хороший учитель.»

— Спасибо. Если этот тип появится снова и ты заметишьего раньше меня — предупреди.

«Ладно. Но вообще все это место производит впечатлениечего-то искусственного. На каждом камне написана частица Образа.»

— Когда ты это поняла?

«Когда ты впервые шагнул под табличку. Тогда я проверяла ихна опасность.»

Мы подошли к внутренней периферии круга, и я похлопал покамню — вроде бы настоящий.

«Он здесь!» — внезапно предупредила Фракир.

— Эй! — послышалось сверху, и я поднял голову.

Черно-белый незнакомец сидел на стене и курил тонкую сигару.В руке он держал кубок.

— Ты меня заинтриговал, малыш, — продолжалон. — Как твое имя?

— Мерлин. А твое?

Вместо ответа незнакомец оттолкнулся от стены и, словно взамедленной съемке, опустился передо мной. Разглядывая меня, он сощурил левыйглаз. По правой его половине мелкой рябью пробегала тень. Он выпустил клубсеребристого дыма.

— Ты живой, — объявил незнакомец. — Отмечен иОбразом, и Логрусом. В тебе кровь Амбера. Каково твое происхождение, Мерлин?

Тень на мгновение разошлась, и я увидел на правом глазуповязку.

— Я — сын Корвина. А ты предатель Бранд, хотя инепонятно, откуда ты взялся.

— Имя — мое, — согласился он. — Но того, вочто верю, я не предавал.

— То есть своей гордыни. На дом, семью и силы Порядкатебе всегда было плевать.

Он фыркнул:

— Я с наглыми щенками не спорю.

— Я тоже не хочу с тобой спорить. Как-никак, твой сынРинальдо — вероятно, мой лучший друг.

Я повернулся и пошел прочь. Бранд ухватил меня за плечо.

— Погоди! Что ты мелешь? Ринальдо еще мальчик.

— Ошибаешься, — сказал я. — Мы примерноодногодки.

Он выпустил мое плечо. Я обернулся. Бранд выронил сигару —она осталась дымиться на дороге — и переложил кубок в правую, теневую руку.Левой он тер лоб.

— Сколько же лет прошло в основной линии…

Под влиянием внезапного порыва я вынул колоду, отыскал Люкаи протянул ему.

— Это Ринальдо.

Бранд схватил карту, я, сам не знаю почему, не стал еевырывать. Смотрел он долго.

— Почему-то связь через Козыри тут не работает, —заметил я.

Бранд поднял глаза, тряхнул головой, вернул мне карту.

— Да, не работает. Как… он?

— Знаешь, он убил Каина, чтобы отомстить за тебя.

— Нет, я не знал. Впрочем, меньшего я от этого парня ине ждал.

— Ты ведь не совсем Бранд?

Он запрокинул голову и расхохотался.

— Я — Бранд с головы до пят, и все же не тот Бранд,которого ты мог знать. Любая другая информация дорого тебе обойдется.

— Во что станет узнать, кто ты на самом деле? —спросил я, убирая карты.

Бранд поднял кубок, протянул двумя руками, словно чашку дляподаяния.

— В порцию твоей крови, — сказал он.

— Ты что, теперь вампир?

— Нет. Я призрак Образа. Дай мне крови — объясню.

— Ладно, — согласился я. — Надеюсь,объяснение будет хорошим. — Я вытянул руку над чашей, вытащил кинжал ирезанул запястье.

Полыхнуло, словно я опрокинул керосиновую лампу. Разумеется,в моих жилах течет не огонь, но в некоторых местностях кровь жителя Хаосаисключительно быстро воспламеняется, и эта, похоже, была как раз из таких.

Пламя хлестало и в кубок, и мимо, на его руку, на локоть.Бранд вскрикнул и начал съеживаться. Я отступил на шаг. Он превратился в смерч— примерно как после жертвоприношения, только более мощный, — с ревомвзвился в воздух и через мгновение исчез, а я остался стоять с открытым ртом,глядя вверх и зажимая вену на дымящейся руке.

«Впечатляющий исход,» — заметила Фракир.

— Семейная черта, — отвечал я. — Кстати, обисходах и выходах…