Один из них крепко ухватился за кольцо и, крякнув отнапряжения, стал тянуть. Люк не поддавался. В какой-то момент Холл подумал, чтотак вот запросто с люком не справиться. Но вдруг послышался чавкающий звук иодин из краев люка приподнялся. Второй рабочий тут же схватился за него. но вто же мгновение отдернул руки, вскрикнув от неожиданного испуга и боли — егокисти были облеплены огромными, слепыми и почти совершенно белыми от полногоотсутствия в их жизни света жуками.

Все разом выдохнули от неожиданности, а тот, что тянул закольцо, выпустил его и люк с гулом грохнулся обратно. Когда люк подняли вовторой раз, уже с помощью валявшейся рядом трубы, — с его нижней частипосыпались вниз, в темноту, сотни этих жуков. Некоторые упали на пол возлевхода в подземелье и тут же были с громким хрустом раздавлены каблуками. Такихогромных жуков Холл не видел раньше никогда в жизни. Да и никто из присутствовавших,наверное, тоже.

— Смотрите. — сказал Холл.

На нижней, внутренней стороне люка был ржавый и теперь ужесломанный усилиями нескольких мужчин замок. Замок был закрыт изнутри.

— Но он же не должен быть снизу. — удивленно произнесУорвик. — Он должен быть наверху… Почему?..

— По многим причинам, — ответил Холл. — Но, скорее всего,это сделано для того, чтобы никто не мог открыть люк снаружи. Так, наверное, ибыло. По крайней мере тогда, когда замок был новым, а не проржавевшим до полнойнепригодности, как сейчас.

— Но кто же тогда запер его? — проявив «недюжинную» в егосостоянии смекалку, спросил Висконски.

— Ну уж этого я не знаю. Тайна, — усмехнулся Холл ипосмотрел на Уорвика.

— Слушайте… — прошептал вдруг Брочу.

— О, Господи!… — всхлипнул, услышав то, о чем говорил Брочу,Висконски. — Я не полезу туда!

То, что услышали теперь все, было мягким ровным шумом,издаваемым тысячами и тысячами когтей крысиных лап, цокающих по каменному полу.Довершал это ужасное цокание тоже очень равномерный в своей многоголосностисовершенно жуткий писк этих тварей. Все просто оцепенели.

— Может быть, это просто лягушки? — послышался слегкаподрагивавший от нервного напряжения голос Уорвика.

Холл громко рассмеялся.

Уорвик включил свой фонарь и направил его луч вниз, втемноту провала, начинавшегося за люком. К каменному полу, начинавшемусянесколькими метрами ниже, вела старая деревянная и сильно прогнившая лестница.Не было видно пока ни одной крысы.

— Это гнилье может не выдержать нашего веса. Наверняка невыдержит. — сказал он наконец.

Брочу (самый тяжелый из все присутствовавших) встал напервую ступень лестницы и осторожно попрыгал. Этого оказалось вполне достаточнодля того, чтобы убедиться, что лестница, по крайней мере первая ее ступень,хоть и скрипит и похрустывает, но не ломается.

— Что-то ты слишком ретив, Брочу. Я же не просил тебя делатьэто. — резко кинул ему Уорвик.

— Меня попросил бы сделать это Рэй, если бы был сейчасздесь, — сдержанно ответил Брочу.

— Пошли, — оборвал, наконец, затягивающуюся паузу Холл.

Уорвик бросил последний насмешливый, как ему казалось,взгляд на окружавшее их плотное кольцо людей и, вместе с Холлом и Висконски,подошел к краю люка. Висконски стоял между ними и просто-таки ходуном ходил отстраха. Ему явно не хотелось спускаться вниз. Тем не менее, они скрылись втемном проеме люка сразу, один за другим — первым шел Холл, за ним Висконски,бледный и чуть не падающий в обморок от нервного перенапряжения, Уорвик былпоследним. Лучи их фонарей прыгали по ступеням, стенам подземелья, по полу,выхватывая из темноты резко контрастирующие неровности, отбрасывавшие четкиезловещие тени. Насадка брандспойта тряслась в руках у Висконски как отбойныймолоток, а рукав, тянущийся за ней подобно гигантской серой извивающейся змее.

Когда они, наконец, достигли пола, Уорвик решил оглядетьсявокруг попристальнее. Медленно перемещавшийся луч его фонаря поочередно освещалкакие-то полусгнившие фанерные и деревянные ящики да старые почерневшие от временибочки и ничего больше. Кругом стояли неглубокие, не больше чем по щиколотку, нобольшие лужи просочившейся вниз и застоявшейся речной воды.

— Я что-то пока больше не слышу их, — прошептал Висконски.

Медленно, очень медленно отходили они от лестницы. В полнойтишине слышались только хлопающие звуки их шагов. Холл вдруг остановился иосветил своим фонарем огромный деревянный ящик с полувыцветшими иполуоблупившимися белыми буквами на лицевой стороне.

— ЭЛИАС ВАРНИ, — прочитал он вслух. — 1841 год. Завод что,уже существовал в этом году — спросил он, обернувшись к Уорвику.

— Нет, — ответил тот. — Его постройка была закончена толькок 1897-му. А какая разница?

Холл не ответил. Они снова двинулись вперед. Из-за оченьгустой темноты коридор этой части подземелья казался намного длиннее, чем былна самом деле. Зловоние здесь было еще более сильным, чем в верхней частиподвала. Запах гниения был настолько ужасным, что казалось, что повсюду здесь,невидимые пока, лежат разлагающиеся трупы. К звуку шагов добавился еле слышимыйтаинственный и зловещий звук капающей воды. Совсем как в пещере.

— Что это, — удивленно спросил Холл, указывая лучом своегофонаря на длинную выпуклость, идущую вдоль потолка, а точнее — сводаподземелья. Была она довольно прямолинейной и выступала наружу примерно фута надва. Холлу вдруг показалось, что от этого выступа исходит едва различимый, но,все же заметный и очень странный звук. Даже не звук, а, скорее, едва уловимаявибрация. Подойдя поближе, Холл ощутил ее более отчетливо.

Уорвик задрал голову и пристально всмотрелся в то, что такзаинтересовало Холла.

— Это… — начал было он, но вдруг неожиданно замолчал. —…Боже мой… Нет… Этого не может быть!.. — медленно выговорил он с широкораскрытыми глазами.

— А ведь это, судя по нашему местонахождению, — одна изнаружных стен завода, — закончил за него Холл. — Точнее выражаясь — еефундамент, стоящий… НА ВОЗДУХЕ… К тому же — ПРЯМО НАД НАМИ…

— Я возвращаюсь! — неожиданно скороговоркой произнес Уорвики резко повернулся, чтобы поскорее добраться до выхода.

Холл как кошка молниеносно бросился ему вслед и, крепко сжавего шею обвитой вокруг нее рукой, с ненавистью прошипел в самое ухо:

— Никуда вы не возвращаетесь, мистер Уорвик…

Уорвик попытался высвободиться, но шея после этого оказаласьеще больше стиснутой в стальном зажиме руки Холла. Вывернув на него глаза,Уорвик сдавленно прохрипел: