— И у вас нет ни малейших подозрений, почему все этопроисходит? — на всякий случай спросил Кудесников.

— Никаких подозрений. Не понимаю, кому я настолькомешаю, что меня были готовы убить? Я ведь очень боюсь, что они не остановятся…

Рита растерянно замолчала.

— Все может быть. Попробуем разобраться, что к чему.История, конечно, неприятная. И все-таки, Рита, почему вы в милицию необратились? Вы же не убивали никого.

— Но ведь мой кавалер сказал, что работает в ФСБ.

— И что с того?

— Как что? Я побоялась — вдруг это он там заданиеполучил.

— Какое задание?

— Убить меня!

— Рита, побойтесь Бога. — Кудесниковухмыльнувшись, посмотрел на нее как отец, растолковывающий неразумной дочери,что в действительности имеют в виду мальчики, приглашая ее в кино. — Счего бы силовым структурам вас убивать? Вы что, террористка? Тем более —пользоваться для столь тонкой операции услугами урки, который не отдает долги.Судя по словам таинственного незнакомца с пистолетом, святые, карточные.

— Вы обещаете хранить все, что я вам рассказала, втайне? — вновь спросила Рита.

— Сказал же — обещаю. А слово, данное мной клиенту, —золотое. Как яйцо Курочки Рябы.

Кудесников точно знал, что бурная ночь, проведенная втуалете загородного дома в Соснах, запомнится ему на всю оставшуюся жизнь. Ритаоказалась замечательной травницей, и настой, призванный очищать желудок,выполнил свое предназначение на «пять с плюсом». К утру внутренности Арсениябыли чисты, как новенькие водопроводные трубы.

На всякий случай он выждал еще несколько часов с цельюудостовериться, что буря не повторится. Выпил чаю и прислушался к себе. Всебыло нормально. Тогда он посадил Мерса в машину и отправился в Москву.

Ему хотелось сразу же ознакомиться с результатамититанических трудов Белкина. Вероятно, у этого типа вообще не было клиентов, ион от всей души занимался тем, что Бог послал. Однако до Белкина ему добратьсяне удалось.

Дело в том, что с самого начала своей карьеры Кудесниковработал под эгидой «Фонда защиты чести и достоинства бывших военнослужащих».Это была таинственная организация, с которой сыщика формально связали люди,считавшиеся его «крышей». О делах этого фонда он ничего не знал и встречалсялишь с его руководителем Бахтияровым, который время от времени передавалКудесникову мутные отчеты о проделанной работе и план мероприятий на год. Крометого, Бахтияров постоянно предлагал свою помощь — дескать, по первому свистку враспоряжении Арсения окажутся лучшие бойцы из числа бывших военнослужащих. Одинраз тот купился на его посул и сильно расстроился, когда на его зов явиласьабсолютно неуправляемая группа головорезов.

И вот сегодня с утра Бахтияров неожиданно позвонил и заявил,что в фонд пришла комиссия и он, Кудесников, обязан быть в офисе, потому чтобудто бы является одним из соучредителей. Арсений, который принципиальноникогда и ничего не «соучреждал», полетел туда, чтобы раз и навсегда определитьпозиции. В этом самом фонде он и застрял до самого вечера.

Очутившись, наконец, в своей машине и напоив Мерса водой, онуже было принялся звонить Белкину, когда сотовый завибрировал прямо у него вруках. На связь вышла секретарша Маня, с которой после возвращения из Египтабезответственный босс даже не пообщался.

— Арсений, вы должны немедленно приехать вконтору, — сказала Маня задушенным голосом и всхлипнула. — Мне нужносказать вам что-то важное.

— Еду, — бросил Кудесников и сразу же дал погазам.

В его практике уже бывали случаи, когда несчастныесекретарши попадали из-за него в неприятности. В офис вламывались типы сугрозами. Прижав к стене бедную девушку, они пытались либо найти изобличающиеих хозяев документы, либо самого Кудесникова. Всю дорогу он ломал голову надтем, кто к ним пожаловал на этот раз и не случилось ли чего с Маней.

Поэтому когда влетел в свой кабинет и увидел, что та жива издорова, издал длинный стон облегчения. Все вокруг оставалось на своих местах.Окна не побиты, мебель не перевернута. Фикус, терпеливо сносивший тяготыофисной жизни, как всегда криво торчал в кадке.

— Привет, босс, — сказала Маня, сидевшая в совершенноидиотской позе: попа на стуле — ноги на столе. — Привет, Мерс!

Вообще-то она была девушкой милой и прилично воспитанной.Кудесников относился к ней хорошо, хотя зачастую она пугала его проявленияминеконтролируемой страсти.

— Зачем ты положила ноги на мой стол? — сердитоспросил босс, который позволял фамильярничать только себе самому. — Да ещев грязных туфлях? И что вообще случилось такого, из-за чего я должен былнестись сюда сломя голову?

— А где шоколадные конфеты? — вместо ответатребовательно спросила Маня. Глаза ее ярко блестели, тон был агрессивным, иКудесников немедленно решил, что она пошло напилась.

Подошел к шкафчику, в котором хранилось спиртное, ипроверил, все ли запасы на месте.

— Ты так меня напугала, что я не успел подумать о презенте, —ответил он через плечо. — Что-нибудь стряслось? Что-то ужасное? Тебяукусила залетевшая в комнату стрекоза и, кроме меня, некому высосать яд израны?

— Хохмите? — с неожиданной ненавистью спросилаМаня, рывком сбросив ноги со стола. Ее лицо все, целиком, набрякло слезами,размывшими прелестные черты. — Вы никогда не относились ко мне серьезно!

— Серьезно я отношусь только к женщинам зарулем, — буркнул Арсений, мрачнея. — Я чем-то тебя обидел?

Мерседес важно ушел под стол, волоча за собой цепочку. В отличиеот хозяина он всегда чувствовал, что грядет любовная сцена, и предпочиталпережидать самое страшное в укромном месте.

— Нет, вы ничем меня не обидели, — ответила Маня,глядя на него в упор.

Кудесников мог бы поклясться, что будь у нее в руках что-нибудьтяжелое, она без раздумий запустила бы эту штуку прямо ему в голову.

— Ты сердишься, что я не позвонил, —утвердительным тоном заметил Кудесников. — Но ты обязательно простишьменя, когда я расскажу, что случилось со мной в поездке…

— Я не стану слушать, что там с вами случилось, —звенящим голосом ответила Маня. — С меня хватит! Я от вас ухожу.

Она была в облегающем платье, которое позволяло отчетливовидеть, насколько бурно вздымается ее грудь. Возможно, это платье она надевалас дальним прицелом заманить босса в свои сети.

— Ну, здрась-ст-те, — между тем расстроилсятот. — С какой это стати ты уходишь?! Почему?

Маня как будто только и ждала этого вопроса.

— Почему? — повторила она, вытянув шею вперед,словно гусыня, намылившаяся клюнуть чужака. — Да потому что вы относитесько мне как к пустому месту! Я к вам в рабыни не записывалась! Я вам секретарь,а не суп с морковкой!