– Ну, хоть наконец чего-то пожуем! – громко сказал он.

Все промолчали. Весь главный салон словно замкнулся враковине напряженности. Альберт Косснер чувствовал, как каждый волосок на еготеле стоял дыбом. Попытался найти мысленное прибежище у Туза Косснера, герцогапустыни, барона Бантлина, но не смог его обнаружить. Туз отправился в отпуск.

Облака приблизились вплотную. Они уже не казались равниной.Лорел выделяла среди них мохнатые выступы, башни с амбразурами, заполненныелучами утреннего солнца. Подумала: а стоит ли где-нибудь внизу Даррен Кросби,терпеливо ожидая ее в аэропорту Логан у ворот прибывающих с рейса «ГордостиАмерики»? Ее не очень удивило собственное полное равнодушие к этой проблеме.Взгляд был прикован к облакам, а мысли о Даррене Кросби, который любил «Скотч»(хотя и в меру), улетучились – будь он даже примерным джентльменом.

В ее воображении появилась гигантская рука, зеленая рука,которая внезапно прорывается сквозь завесу облаков, хватает 767-й подобно тому,как рассерженный ребенок хватает игрушку. Колоссальные пальцы сжимаются, имежду ними вспыхивают оранжевые сполохи пламени. На миг даже закрыла глаза.

«Нет! Нет! Ни а коем случае не спускайтесь туда!» – хотелосьзавопить ей. – «Умоляю вас, не приземляйтесь там!!!»

А какой выбор? Что можно предложить иного?

– Боже, как страшно, – невнятно произнесла Бетани. Онапересела в кресло, ближайшее к проходу, пристегнула ремни и сцепила пальцы рук.– Я, кажется, в обморок упаду…

Крэг Туми посмотрел на нее и принялся отрывать тонкуюполоску от карты маршрутов «Гордости Америки». Спустя несколько мгновенийАльберт Косснер отстегнулся, встал, сел рядом с Бетани и пристегнул свойремень. Едва он это проделал, она вцепилась в его руки. Они были холодны, какмрамор.

– Ты не волнуйся, все будет в порядке, – сказал он, пытаясьсказать это тоном жесткого мужчины, которому море по колено, тоном самоголовкого еврея к западу от Миссисипи. Вместо этого прозвучал голоссемнадцатилетнего ученика, который сам со страху готов был обмочиться.

– Я надеюсь… – начал он, но тут самолет начал прыгать иболтаться из стороны в сторону. Бетани вскрикнула.

– Что случилось? – спросила Дайна у Лорел тонкимвстревоженным голосом. – Что-нибудь с самолетом? Авария?

– Я не…

Голое Брайана раздался по всему самолету.

– Ребята, это обычная турбулентность! Дальше, когда войдем воблака будут встряски и похлеще. Вы же и раньше такие штуки испытывали, –сказал он. – Так что не волнуйтесь.

Рииииип .

Дон Гаффни обернулся в сторону человека в джерси безворотничка и ощутил неодолимое желание вырвать журнал из рук этого зловещегосукиного сына и тем же журналом надавать ему по морде.

Облака были совсем рядом. Роберт Дженкинс увидел тень767-го, бегущую по белой поверхности под самолетом. Скоро он поцелуетсобственную тень и скроется в облаках. Никогда в жизни его не тревожилипредчувствия. Но в этот момент на него снизошло одно, совершенно достоверное,категоричное.

«Когда мы прорвемся сквозь эти облака, мы увидим нечтотакое, чего ни одно человеческое существо никогда не видело. Это будет нечто,превосходящее всякую фантазию, нечто невероятное… но нам придется в этоповерить. Другого выбора нет».

Костяшки его пальцев побелели, когда он судорожно вцепился вподлокотники кресла. Капелька пота стекла на его глаз. Вместо того, чтобысмахнуть ее ладонью, Дженкинс попытался прогнать ее морганием. А рук от креслаоторвать не мог.

– Мы не разобьемся? – взволнованно спросила Дайна. Ее пальцынамертво держали руку Лорел. Пальцы были маленькими, но вцепилась она до боли.– С нами ничего не случится?

Лорел посмотрела в иллюминатор. 767-й теперь рассекалверхушки облаков. Мимо окна проплывали первые клубы сахарной ваты. Самолетснова несколько раз встряхнуло, и ей пришлось подавить невольный стон. Впервыев жизни она ощутила себя физически больной от ужаса.

– Надеюсь, все будет в порядке, – сказала она. – Надеюсь, носама не знаю.

– Ну, что там на твоем радаре, Брайан? – спросил Ник. –Что-нибудь неожиданное? Вообще, есть хоть что-то?

– Ничего, – ответил Брайан. – В принципе, он указывает нато, что внизу наш мир существует, только и всего. Мы сейчас…

– А ну-ка постой! – сказал Ник натужно, словно ему глоткупроткнуло шилом. – Давай лучше обратно. Обдумаем что к чему. Посмотрим, может,найдем где-нибудь разрыв в облаках.

– Извини, дружище, у нас на это нет ни времени, ни горючего.– Глаза Брайана были прикованы к пульту управления. Самолет снова затрясло. Онавтоматически сделал поправки. – Ну, держись. Входим.

Брайан повернул руль вперед. Стрелка альтиметра задвигаласьбыстрее. Рейс № 29 ворвался в толщу облаков. Какое-то мгновение его хвост ещебыл виден над ними, словно плавник гигантской акулы. Затем погрузился… небоопустело, как будто бы в нем самолета никогда и не было.

Среди облаков. – Добро пожаловать в Бангор. – Бурные овации.– Надувной скат и конвейер. – Звук незвучащих звонков. – Крэг Туми смывается. –Предостережение слепой девочки.

Центральный салон аэроплана после яркого солнечного светапогрузился в сумрак, затрясло сильнее. После очередной, особенно большойвоздушной ямы, Альберт ощутил нажим на правое плечо. Обернулся и обнаружил, чтоэто голова Бетани, тяжелая, как октябрьская тыква. С девушкой случился обморок.

Самолет вновь подпрыгнул, послышался удар в носовой части.На сей раз вскрикнула Дайна:

– Что случилось?! Ради Господа, что там произошло?

– Тачка для напитков, – скучно пояснил Боб Дженкинс. Хотелсказать это громче, чтобы всем стало ясно, но не получилось. – Вы что, непомните, что эта тачка была вывезена в проход? Покатилась и стукнулась…

Самолет провалился в воздушную яму, и столик на колесахперевернулся, ударившись о стенку. Зазвенели бутылки. Дайна вскрикнула.

– Не бойся, не бойся, все в порядке, – лихорадочно утешалаее Лорел. – Не надо так за меня цепляться, Дайна. Не волнуйся, миленькая.

– Пожалуйста! Я не хочу умирать! Не хочу-у!

– Обычная турбулентность воздушных потоков, утешил их голосБрайана из репродуктора. Только Боб Дженкинс уловил в нем оттенок страха.

– Убедительно прошу Вас…

Еще раз воздушная яма и сильный крен. Бутылки со звономвысыпались из перевернутой тележки.