Они были просто погашены.

Нет времени думать об этом. Не было времени думать о том,что с ними произойдет, если вдруг какой-нибудь лайнер неожиданно выползет наполосу перед ними. Нет времени ни на что, кроме приземления.

Промчались над участком, поросшим бурьяном, засыпаннымщебнем. В тридцати футах внизу пошла бетонная полоса с белыми отметинами на еедальнем конце.

Брайан осторожно опустил самолет, промелькнул второйкомплект белых отметин, и спустя момент легкий удар возвестил о том, что шассиопустились на полосу. Теперь рейс № 29 катился по 33-й взлетно-посадочнойполосе со скоростью сто двадцать миль в час, нос слегка поднят. Брайан включилтормоза, опустил подкрылки. Последовал еще один легкий удар, когда нос самолетаопустился. Движение его стало замедляться со ста двадцати миль до ста, потом довосьмидесяти, сорока и наконец до скорости бегущего человека.

Дело сделано. Они приземлились.

– Обычная посадка, – сказал Брайан. – Ничего особенного. –Он судорожно вздохнул и остановил самолет. Тело пробрала дрожь. Когда он провелладонью по лицу, ладонь оказалась мокрой от пота. Он посмотрел на нее и тихозасмеялся.

На его плечо легла рука.

– С тобой все в порядке, Брайан?

– Да, – ответил он и взял в руки микрофон. – Леди иджентльмены! Добро пожаловать в Бангор.

До них донесся хор приветственных криков, и Брайан сноварассмеялся.

Ник Хопвелл не смеялся. Он, наклонившись, всматривался вокно. Нигде ни намека на движение. Не разъезжали автомашины, не двигалисьсамолеты. На взлетных полосах застыли военный транспортный самолет «С-12» и«Дельта-727».

– Спасибо за доброе приветствие, мой друг, – тихо сказалНик. – Тем более оно приятно, что кроме тебя нас некому приветствовать. Здесьникого нет.

Несмотря на полное молчание радио, Брайан не воспринялзамечания Ника… но к тому моменту, как он подрулил к месту между двумяпассажирскими терминалами, ни во что другое поверить уже не мог. Дело было нетолько в полном отсутствии людей, не только в том, что не появился автомобильслужбы безопасности, чтобы проверить, что за чрезвычайная ситуация с«Боингом767». Дело было в атмосфере полной безжизненности, словно международныйаэропорт Бангора был покинут тысячу лет тому назад. Поезд, ведомый джипом исодержавший на своих платформочках несколько предметов багажа, припарковалсяпод крылом Дельты. Именно к нему был прикован взгляд Брайана после того, как оностановил самолет. Примерно дюжина чемоданов выглядели, как артефакты из раскопокнекоего древнего города.

«Наверное, так себя чувствовал тот парень, который открылгробницу Тутанхамона», – подумал он.

Мотор умолк, а он неподвижно сидел в своем кресле. Слышнобыло, как тихо жужжит батарея внутреннего питания где-то в хвосте самолета.Рука Брайана потянулась к выключателю ВНУТРЕННЕЕ ЭНЕРГОСНАБЖЕНИЕ, но тут жеотдернулась. Внезапно расхотелось полностью все отключать. В чем причина – онне понимал, но инстинкт оказался сильнее.

«Кроме того», – подумал он, – «не думаю, что кто нибудьздесь станет делать мне замечания за напрасный расход того малого количествагорючего, что у нас осталось».

Наконец он отстегнул ремень и поднялся.

– Ну, что дальше будем делать, Брайан? – спросил Ник. Онтоже встал из кресла, и Брайан впервые обратил внимание на то, что Ник дюйма начетыре выше его ростом. Подумал: «Я был командиром с того момента, какпроизошла эта зловещая история, точнее с того момента, как мы обнаружилипроисшедшее. Я был за командира. Но думаю, скоро это изменится, очень скоро».

Он обнаружил, что это ему, в сущности, безразлично. Пролет767-го сквозь облака потребовал всей его отваги до последней капли, но никакойблагодарности он за это не ждал. Такова была его работа. А за смелость емуплатили жалованье. Вспомнил, как однажды один пилот сказал ему: «Нам, Брайан,платят сто тысяч долларов в год и больше по одной единственной причине. Онизнают, что в карьере почти каждого пилота бывают тридцать или сорок секунд,когда от него будет зависеть все. Нам платят за то, чтобы мы не растерялись,когда эти секунды однажды наступят».

Все это понятно, когда тебе говорят, что должен приземлитьсяс облаками или без облаков, что иного выхода просто нет. А твои нервныеокончания вопят свои извечные предостережения, нагнетают древний страх высокогонапряжения перед неведомым. Даже Ник, кем бы он там ни был на земле, захотелвернуться обратно, подальше от облаков, когда начали в них влетать. Ему нуженбыл Брайан, чтобы сделать то, что следовало сделать. Ему и всем остальнымБрайан был необходим, чтобы сохранить жизнь и рассудок. Теперь они были внизу иникаких монстров под облаками не увидели. Только эта зловещая тишина иброшенные багажные тележки под крылом «Дельты-727».

«Итак, ты хочешь принять команду и стать капитаном, мойкрутящий носы друг. Даю тебе свое благословение. Даже готов дать тебе поноситьмою фуражку, если пожелаешь. Но только после того, как покинем самолет. Пока тыи все остальные гуси не ступят на землю, я за вас несу ответственность».

Однако Ник задал ему вопрос, и Брайан решил, что ответа онвполне заслуживает.

– Теперь мы покинем самолет и посмотрим, в чем тут дело, –сказал он, проходя мимо англичанина.

Ник положил ему на плечо руку.

– Так ты думаешь…

Брайан испытал вспышку необычного раздражения. Стряхнул ссебя руку Ника.

– Я думаю, что мы сейчас будем высаживаться с самолета, –перебил он его. – Здесь никого нет, кто подкатил бы к нам трап. Так что ядумаю, нам придется воспользоваться аварийным спуском. А после этого думай ты,дружок.

Он вышел в первый класс и чуть не упал, споткнувшись оперевернутую тележку. Кругом валялось битое стекло и сильно пахло алкоголем.Перешагнул через все это безобразие. Ник догнал его при входе в первый класс.

– Брайан, если я сказал тебе что-нибудь обидное, простименя. Ты выполнил потрясающую работу.

– Да нет, ты меня не обидел, – сказал Брайан. – Просто запоследние десять часов мне пришлось вести борьбу с утечкой давления над Тихимокеаном, чтобы после этого обнаружить, что моя бывшая жена умерла в дурацкомпожаре в Бостоне, и еще – что Соединенные Штаты отменили. Чувствую себя не всвоей тарелке.

Он пересек деловой класс и вошел в центральный салон. На мигвоцарилась полная тишина. Их бледные лица были повернуты к нему с потрясеннымивыражениями.

И тогда Альберт Косснер начал аплодировать.

Тут же к нему присоединился Боб Дженкинс… и Дон Гаффни… иЛорел Стивенсон. Лысый мужчина оглянулся и тоже начал аплодировать.