– Да никто не гонится, – сказал Тарасуспокаивающе. – Они ж крутые...

Дышал он тяжело, с хрипами. Грудь вздымалась часто, Дмитриюпочудился треск, словно сломанные ребра задевали одно другое. Волосы над ухомслиплись от крови, над бровью пламенела ссадина. Еще одна ссадина украсилаподбородок. Рубашка разлезлась по швам,

Валентин быстро зыркнул в зеркальце заднего хода. Дорогавыскальзывала из-под колес, виляла, сзади мелькнул жигуленок грязно-серогооттенка, погони нет, да и кому гнаться, только девчонки в состоянии завестимотоцикл... Странно, что Тарас ни одной из ней не врезал, а ведь ненавидитшалав.

Дмитрий вцепился в борт, джип прыгал как горный козел,Валентин в одном месте дернул руль, джип резко свернул, проехал на двухколесах, мелькнул желтый полуобвалившийся кювет, дальше под колеса бросаласьсерая земля, трава шелестела, но теперь все дальше удалялись от дороги.

За несколько сот метров до магистрального шоссе Валентиностановил машину, Тарас выпрыгнул и во мгновения ока сменил табличку с номером.Старую тут же с такой силой воткнул в землю, что скрылась полностью. Дмитрийвидел как он топнул каблуком, вгоняя поглубже, Валентин нетерпеливо покрикивал,в руке Тараса блеснул пузырек, Дмитрий видел короткую струю аэрозоли, чтовырвалась словно из широкой ладони.

– Я думал, – сказал он, – у вас табличкитермитные... Поднес спичку, тут же сгорит дотла. Бесследно.

Тарас рыкнул:

– Не умничай. Умнее тебя а тюрьме сидят!

– А что? – не понял Дмитрий.

– Бесследно, – передразнил Тарасраздраженно. – Так и дадут казенное добро переводить! На операциюотпускают со скрипом...

Машина снова дернулась, на этот раз выкатили и понеслисьхоть и с превышением скорости, но кто ее не превышает, а на дальше на поворотеим даже помигали фарами, предупреждая о близком посте ГАИ.

Запах от Тараса мигом выветрился, но там в лесу, гдеосталась табличка, ни одна собака не возьмет след и не отыщет ее. Осталосьтолько сменить рубашку Тарасу, но, похоже, Валентин это уже предусмотрел...

Тарас расположился на заднем сидении, руки раскинул наспинку сидения. Мокрые волосы быстро подсыхали, ссадины скрылись под эластичнымкремом, а рубашку в придорожном магазинчике с гордым названием «Супермаркет»подобрали под расцветке точно такую же. Правда, не по размеру, но короткиерукава Тарас закатал выше локтей, а ворот расстегнул по пояса, выставив ветеркуволосатую грудь.

Дмитрий сидел рядом с Валентином, тот надменно и неотрывносмотрел вперед, руки уверенно лежали на оплетенной баранке руля.

– Какая муха тебя укусила? – спросил Валентинбрезгливо.

Тарас буркнул:

– Не знаю. Просто не знаю... Обрыдло все, понимаешь? Встране такое, а это... Когда дерьмо поверху плавает, то ни черта, кроме дерьма,и не видно. Откуда у них такие мотоциклы? У одного знаешь какой харлей?..Семьдесят тысяч долларов отдай и не пикни!.. А на нем такое чмо сидение трет,что завтра точно расшибет всмятку!

– Сидение?

– Харлей, дурень!

– Ничего, – утешил Валентин, – папочка другойкупит. Еще круче.

– Круче не бывает, – огрызнулся Тарас. – Былобы круче, это чмо на нем бы красовалось.

Валентин сказал, глядя прямо перед собой:

– Уже не покрасуется. Что с тобой творится, Тарас?Двоим сломал руки, ладно. Но одного просадил монтировкой насквозь. Никакая«скорая» уже не спасет.

Тарас сказал без сожаления:

– В самом деле? Гм, надо ж было как-то обороняться. Онже мог той монтировкой прическу испортить! Не знаю, Валентин, что со мной. Ноесли не пошлют на что-то нужное стране, я сам выйду на улицы и буду наводитьпорядок, как умею.

Валентин фыркнул:

– Ломать руки рокерам?.. Или переводить старушек через дорогу?

Дмитрий со злостью поглядывал на аристократический профильлейтенанта. Ветер трепал волосы, лохматил длинные ресницы, Валентин опускалвеки, но выглядело, что щурится высокомерно и нагло. Сказать бы, мелькнуло уДмитрия, что он совсем недавно как раз и наводил порядки, как умел, недожидаясь действий правительства. На каждого мерзавца, застреленного поконтракту, убирал пару бандитов с другой стороны, а то и третьей, стремясьстравить этих пауков. Они в самом деле тут же начинали свои тайные войны, иопять у него увеличивался фронт работ.

Тарас прорычал со злобой:

– Я пойду в вольные охотники! Буду их убивать, покасамого не убьют. Я не могу из года в год бить по чучелам, когда юсовцы окружилинас со всех сторон, когда уже закидывают десанты в Москву!

Валентин поинтересовался:

– Кого их? Рокеров? Ты всерьез считаешь, что они и естьосновная угроза России?

Тарас огрызнулся:

– А что, члены правительства, вот так на харлеях? Когодостану, кого и бью. Да и вообще... К черту, мне эти тонкости политики! Одно язнаю: это моя страна! Хорошая или плохая, но моя. И буду защищать! Даже спродажным правительством, депутатами-идиотами, тупыми генералами и пьянымвдрабадан народом!.. У них там, за океаном, элитные войска не сокращают.Напротив, еще как напротив!..

Караульный опять же вручную открыл ворота, никакихсервомоторов, Валентин загнал джип в гараж, Тарас вылез первым, Дмитрийзаметил, что сержант старается не прихрамывать, а когда ступает на правую ногу,слегка задерживает дыхание.

– Мы как раз к ужину, – заявил он бодро.

Валентин фыркнул с отвращением:

– Куда в тебя столько влезает?

В столовой народу не больше половины, похоже, не только ихотпустили на выходные. Кому-то явно разрешается даже с ночевкой... Надозапомнить, подумал Дмитрий. Надо запомнить.

Тарас жизнерадостно махнул девушке в столовой:

– Привет! Нам на троих, Валентин сейчас явится.

– Так долго машину сдает? – поинтересовалсяДмитрий.

– Да нет... Отчет. Понимаешь, мы обязаны обо всемдокладывать.

Дмитрий насторожился:

– Неужели обо всем расскажет? Это же подсудное дело.

Тарас повел плечом, поморщился:

– Вряд ли все... Меньше знаешь, меньше виноват.

С подноса на их стол перекочевали глубокие тарелки сукраинским борщом, бифштексами, Тарас умолк и с урчанием придвинул обеимируками тарелку. Дмитрий ел вяло, это Тарасу надо восстанавливать силы изаживлять травмы, Валентин так и вовсе не вставал с сидения, где он сейчас,кому и что именно докладывает...

На подходе к красному уголку еще издали услышали громкиеголоса. В большой комнате, где стоял телевизор с большим экраном, парни оралидруг на друга, Дмитрий видел красные от злости лица, выпученные глаза.